1913. «Слово как таковое»

В издательстве Европейского университета вышел сборник с материалами международной конференции, приуроченной к столетию манифеста «Слово как таковое». В 1913 году на пороге Первой мировой войны ощущение неизбежности катастрофы оказало воздействие на развитие культуры. Русский футуризм к этому времени успел заразить все виды искусства. Именно в 1913 году появился манифест «Слово как таковое» и родилась заумь — логическое завершение начатого еще при символизме процесса освобождения поэтического слова от коммуникативной и нарративной функции.

И всегда в темноте морозной,

Предвоенной, блудной и грозной,

Жил какой-то будущий гул…

1913 год — год особенный. И не только насыщенностью исторических и политических событий, но и насыщенностью событий, открытий и изобретений во всех областях человеческой деятельности. Вперемешку: в 1913 году посланные с Эйфелевой башни сигналы ловят на побережье озера Чад; в Габон приезжает доктор Швейцер; в Америке введены конвейерный принцип работы, банковская Федеральная резервная система и подоходный налог; швейцарская почта в Альпах начинает заменять лошадей автобусами; в это время Пикассо пишет картину «Скрипка», Кандинский — свои «импровизации»; Кафкa уже написал «Превращение», готовится к «Процессу»; выходит первое полное собрание стихотворений Малларме; начинается строение первого Гетеанума в Дорнахе; Шенберг дирижирует скандальный концерт в венском Музикферайне… 1913 — это «По направлению к Свану» Пруста и Панамский канал; «Алкоголи» Аполлинера, «Проза транссибирского экспресса» Сандрара и экранизация «Фантомаса»; «Воля мальчика» Фроста и прививка от туберкулеза; «Тотем и Табу» Фрейда и спектроскоп; феноменология Гуссерля и лампочка; велосипедное колесо Дюшана и беспосадочный перелет Ролана Гарроса через Средиземное море; смерть Соссюра и первый номер журнала «Революция» в Мюнхене; 8-я и 9-я «Сонаты» Скрябина и первые поезда через Летшберг; «Весна священная» Стравинского / Дягилева в Париже и… изобретение бюстгальтера и туши для ресниц.

Действительно, 1913 год — год особенный. На пороге Первой мировой войны Европа живет в ожидании катаклизмов: они примут эсхатологический характер год спустя — в тот год, что Анна Ахматова назовет началом «не календарного, настоящего ХХ века». Ощущение неизбежности катастрофы оказывает воздействие и на развитие культуры. Вероятно, ни один другой год в истории литературы, изобразительного искусства, музыки, архитектуры, а также прочих видов искусства (театр, балет, кинематограф) и интеллектуальной деятельности (философия, литературная критика) не может сравниться с тринадцатым по количеству и интенсивности культурных событий, произошедших в столь короткий срок во всех уголках Европы и за ее пределами.

В России в 1913 году вышли «Камень» Мандельштама, «Петербург» Белого, «Опавшие листья» Розанова, «Роза и Крест» Блока, «Уездное» Замятина… но и сборник «Помада», с первыми стихотворениями, составленными из слов, не имеющих «определенного значения» («Дыр бул щыл…»). Родилась заумь — логическое завершение процесса освобождения поэтического слова, начатого еще при символизме. 1913-й оказался, таким образом, самым футуристическим годом.

Конечно, в 1913 году футуризм был уже в полном разгаре, он был во всех умах и во всех газетах. Он уже успел заразить все виды искусства; «общественный вкус» уже получил по щекам; позади были такие вехи, как «Садок судей I», «Заклятие смехом», «Бобэоби пелись губы…» и др. Много чего уже было и в предыдущем 1912 году: в ноябре Маяковский впервые выступил в «Бродячей собаке»; на выставке «Мира искусства» были вывешены первые лучистые картины Ларионова; Давид Бурлюк прочитал свой доклад о кубизме (на который Бенуа ответил статьей «Кубизм или кукишизм?»); в декабре открылась выставка «Союза молодежи», вышел сборник «Пощечина общественному вкусу». Но радикализация, которой отмечается 1913 год, неслыханна: создание Интуитивной ассоциации эго-футуризма; вандализм Балашова в Третьяковской галерее и последующие диспуты; второй «Садок судей»; знаменитый третий сборник «Союза молодежи» при участии поэтов-гилейцев; «Требник троих»; «Дохлая луна»; «Утиное гнездышко дурных слов», «Взорваль», «Возропщем» и другие «продукции» Крученых; выставка «Мишень» и альманах группы Ларионова; конфискованная полицией книга К. Большакова «Le futur» с ларионовскими же лучистскими иллюстрациями; первая книга Маяковского «Я!»; «Первый в России вечер речетворцев»; «Первый всероссийский съезд футуристов»; сверхрадикальная книга Василиска Гнедова «Смерть искусству»; не говоря уже о многочисленных выставках, на открытии которых казалось, что предыдущая состоялась сто лет назад.

1913-й — год соединения словесного искусства с изобразительным. Именно в этом году, в апреле, был выдвинут в виде листовки лозунг-программа «Слово как таковое», а в тот же месяц вышла другая листовка: «Лучисты и будущники». Этой головокружительной весной были сняты последние препятствия на пути к беспредметности: уже в феврале оформленная Ларионовым «Помада» Крученых обозначила встречу «самовитого» слова (заумь) с живописью «самодовлеющей» (лучизм) — а через несколько месяцев, в начале декабря того же года, в театре Луна-Парк были поставлены нашумевшие «Трагедия» «Владимир Маяковский» и опера Крученых, Хлебникова, Матюшина и Малевича «Победа над солнцем» — кульминация этого года… за три недели до первого выступления студента Шкловского о «Воскрешении слова» в «Бродячей собаке». Накануне нового 1914 года от традиционного поэтического слова не осталось ничего.

Полное освобождение слова от всякой коммуникативной и нарративной функции, обозначенное в знаменитой «Декларации слова как такового» и усиленное сближение с изобразительным искусством (в историческом третьем сборнике «Союза молодежи»), открыло совершенно «новые пути слова» — заглавие программной статьи Крученых, включенной в коллективный сборник «Трое», оформленный Малевичем. С этой точки зрения, встреча в декабре 1913 года на сцене театра Луна-Парк зауми и первого черного квадрата (на занавесе оперы «Победа над солнцем») в ретроспекции приобретает особое значение для истории литературы и искусства ХХ века. Кончилась победой поэтов и художников двадцатилетняя героическая «борьба с тяготением» (заглавие давней статьи Евгения Ковтуна о Малевиче). Тут небезосновательно напрашивается аналогия с авиацией, вселяющая характерную для короткой, но чрезвычайно богатой на события эпохи веселость: в 1913 году (помимо первого перелета через Альпы, через Пиренеи, через Средиземное море, помимо первого полета головой вниз, первого суточного полета) была совершена первая в истории «мертвая петля» — русским летчиком Нестеровым. Но летчик совершил этот подвиг 28 августа, стало быть, чуть позже, чем футуристы совершили свою петлю.

Само собой, иногда падают аэропланы. Но, как известно, летчики бессмертны: так, в конце оперы «Победа над солнцем», после крушения самолета, на сцене появляется Авиатор, хохочет, говорит: «я жив только крылья немного потрепались да башмак вот», и поет военную песню, по окончании которой Силачи объявляют (последние слова оперы): «все хорошо, что / хорошо начинается / и не имеет конца / мир погибнет а нам нет / конца!» Нет конца и главной идее футуристов, родившейся в хаосе тринадцатого года, а именно — идеи «самовитого», «самодовлеющего» слова, «слова как такового». Как писал Владимир Марков в своем пионерском труде, история русского футуризма представляется «несовершенным и неупорядоченным проявлением эстетической идеи, согласно которой поэзия произрастает непосредственно из языка» — оттуда, от себя добавим, ее бессмертие.

Исследователи не раз обращали внимание на этот переломный год. Лет 40 назад, к примеру, в Париже вышло посвященное ему обширное издание в трех томах. В 2000 году в Мюнхене Феликс Филипп Ингольд выпустил фундаментальный труд об этом «Великом переломе». В 2012-м появилась беллетризованная хроника Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века», ставшая мировым бестселлером. В 2013-м в Москве был издан иллюстрированный сборник-альбом «1913. Год отчета». Кафедра русской литературы Женевского университета тоже решила отметить 100-летие манифеста «Слово как таковое» и предложила бросить ретроспективный взгляд на русский футуризм. Была созвана большая конференция, в которой участвовали больше сорока исследователей из разных областей науки; конференция проходила с 10 по 13 апреля 2013 года в аудитории «Фердинанд де Соссюр», столетие смерти которого также отмечалось в том же году в Женевском университете. В течение четырех дней футуризм рассматривался в его синхроническом и диахроническом измерениях. Изучался как момент его рождения, так и его эстетическое становление от революции до наших дней. Во главу угла была поставлена проблема упомянутой «революции слова» с целью определить значение слова и текста в эстетике футуристов, а также те искажения и деформации, что претерпевает поэтический язык как внутри самого движения, так и за его пределами, и на основе этих посылок — оценить в более долгосрочной перспективе последствия этой поэтической революции, вспыхнувшей в тринадцатом году.