- Матей Вишнек. Господин К. на воле / Пер. с румынского Анастасии Старостиной. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2014. — 304 с.
Известному драматургу, писателю и поэту Матею Вишнеку необычайно повезло: ему было суждено родиться в Румынии — на родине Эжена Ионеско, главного деятеля театра абсурда, и стать его продолжателем. Философские пьесы Ионеско, полные экзистенциального трагизма и лингвистических экспериментов, стали основным экспортным продуктом румынской литературы, обойдя по популярности и эссе-размышления Эмиля Чорана, и сложнейшую поэзию Пауля Целана.
Драматургические работы Вишнека не были по достоинству оценены на его родине, ни за одну из них не взялись румынские театральные режиссеры. После десяти лет безуспешных попыток добиться сценических постановок Матей Вишнек вынужденно эмигрировал во Францию. Постепенно его проза и пьесы становятся популярными во всем мире, а критики называют румынского диссидента «самым значительным драматургом после Ионеско».
В России пьесы Матея Вишнека выходили небольшим тиражом в конце 2000-х, позже был опубликован роман «Синдром паники в городе огней», и вот теперь Издательство Ивана Лимбаха выпустило еще одно сочинение автора — роман «Господин К. на воле». Основным популяризатором творчества Вишнека стал журнал «Иностранная литература», опубликовавший в 2009 году его пьесы. Неудивительно, что и «Господин К.» также первый раз вышел в журнальном варианте, в мартовском номере «Иностранки» 2014 года.
Если удачный реалистический роман привлекает читателей прежде всего интересным сюжетом, проработкой характеров персонажей, наконец, необычным или, напротив, традиционным слогом, то в словесности абсурда все обстоит несколько иным образом. Не обходя стороной литературные достоинства, внимательные читатели хорошего абсурдистского романа отметят в произведении такие важнейшие качества этого жанра, как гуманистический посыл и исключительную четкость изображения даже мелких деталей.
В «метафорическом», многозначном тексте значение имеет все — от одежды главного героя до эпизодического описания мусорной свалки. Любой качественный роман литературы абсурда, как, например, «Господин К. на воле», с обманчивостью фокусника демонстрирует читателям одну тему, и они сами не замечают, как постепенно возникает множество вопросов — странных, неприятных, но невероятно важных.
«Господина К. на воле» нельзя назвать легким, беллетристическим романом, предназначенным для снятия накопившегося напряжения и отдыха ума. Желчное, въедливое, жесткое перо Матея Вишнека предлагает альтернативу: спокойное существование в несвободе или полная опасностей жизнь за тюремными стенами. Поиск решения для столь серьезной, говоря языком художественного реализма, «проклятой» задачи составляет основу рефлексии главного героя Козефа Й., проходящего по кругам коллективного ада — мрачного и равнодушного ко всему мира людей-номеров, людей-автоматов.
Начало романа предельно обыденно — арестанта Козефа Й. освобождают из тюрьмы. По законам классической прозы автор начал бы описывать, как главный герой мучительно и долго встает на путь истинный, либо вновь нарушает общественные предписания и садится в тюрьму, где заканчивает свои дни в тягостных раздумьях о вечности. На основе подобного сюжета легко создать рассказ, но выбор романной формы был бы существенным риском.
Совсем не то происходит в произведении Матея Вишнека: люди, только исполняющие свои функции, существуют словно в другом измерении, на «чужой земле». Последнее выражение не раз применялось по отношению к абсурдистским драматургам, например к Гарольду Пинтеру. Мистическая атмосфера «Господина К. на воле», когда самые обыкновенные ситуации обретают статус предзнаменований, создается приемами, присущими классическим произведениям этого направления:
«Козефу Й. не удалось совладать с собой. Куда не ушел? Еще никто не сказал ему, куда он должен уйти. Он-то очень даже расположен уйти, он хочет уйти. Но с формальностями что-то никто не торопится. Откуда ему знать, что надо делать, куда надо явиться и что именно надо просить? Никто ничего ему не сказал. Почему никто ничего ему не сказал? Что они имеют против него? Сколько ему еще терпеть эту неопределенность, как они думают? Знают ли они, что он пережил хотя бы сегодня вечером? Хоть кто-нибудь проследил, что он делает? Никто. Как такое возможно?..»
В тексте романа почти физически ощущается нехватка воздуха, по Мандельштаму, основного и неотъемлемого компонента правды, свободы. Российский поэт и румынский писатель сходятся в своем неприятии диктата над толпой, масс перед человеческой индивидуальностью.
Герой романа Козеф Й. постепенно теряет человеческий облик, путешествует по заколдованной местности, лелея надежду вновь попасть в тюрьму. Реальная жизнь, где ему приказывают кричать в рупор на собрании безумцев, изучать странное поведение окружающих, бить заключенных и подозревать в лицемерии даже собственную мать, кажется Козефу Й. невыносимей равнодушия и однообразия тюремных стен. В камере он имеет свой кусок хлеба и условное общение. А что может предложить ему свободная жизнь?
«Мелкий человечек оказался прав. Люди стали умирать от голода.
Каждое утро, когда гроздья тел разделялись, на полу общей спальни оставались самые хрупкие плоды демократии. Свернувшиеся в клубок трупы надо было закапывать, и могильщиков выбирали жеребьевкой. Замерзший грунт туго поддавался киркам и лопатам. Каждую яму приходилось силком выдалбливать в упрямой плоти земли. Люди уже проклинали мертвых. Живые возненавидели мертвых. Неделю за неделей живые ожесточенно боролись с мертвыми».Главного героя романа Матея Вишнека «Господин К. на воле» побеждает Левиафан несвободы. Йозеф К. предпочитает отойти в сторону уже, по-видимому, навсегда. Впрочем, французский писатель румынского происхождения не дает готовых ответов на все вопросы и с помощью приема недосказанности оставляет финал открытым.
Хочу в тюрьму
