- Оливер Сакс. Галлюцинации. — М.: АСТ, 2014.
Можно ли правдиво рассказать о том, чего на самом деле нет? Наверняка. Ведь единственной настоящей реальностью является взгляд на нее с разных сторон. Именно так и поступает американский нейропсихолог Оливер Сакс. В своей книге о галлюцинациях он дает слово множеству людей, познавших их на своем опыте. Мы почти ничего не знаем о том, что такое действительность и как она соотносится с восприятием. К счастью, «почти ничего» не значит «совсем ничего».
Сакс пишет, что его книга поможет «рассеять непонимание и жестокое отношение к тем, кто страдает галлюцинациями». Стоит отметить два момента. Во-первых, не галлюцинации в нашей власти, а мы — в их, и вызываемое ими чувство действительно близко к страданию (уже потому, что ты сам не можешь это прекратить). Впрочем, некоторые ими наслаждаются, как одна из респонденток автора, пожилая женщина, которой трудно выходить из дома: «Я вижу множество разнообразных вещей, которым я очень радуюсь — они просто очаровательны и нисколько меня не пугают». А во-вторых — стигма, которая особенно актуальна для России. Либеральные слои общества уже, кажется, готовы принять гомосексуальность наших ближних и способны быть политкорректными по отношению к национальности или весу, но психическое нездоровье (или просто не-норма) остается стигматизированным. А не надо бы.
Многие думают, что галлюцинации — удел шизофреников. Но это явление бывает у слепых и вообще у людей с нарушением зрения, а иногда — с небольшой (или значительной) патологией мозгового кровообращения. Галлюцинации возникают в условиях сенсорной депривации, когда мозгу не хватает реальных стимулов для обработки информации. Частенько после травм или в иных случаях люди чувствуют несуществующие запахи или воспринимают реальные предметы с сильным искажением. Может порождать иллюзии и мигрень. Многие видят странные движущиеся картины на пороге сна.
Галлюцинации здоровых людей (слово «здоровых» автор пишет в кавычках) отличаются от болезненных прежде всего тем, что не вступают в тесную связь с личностью человека, с его аффектами — владеют своей жертвой, но не распоряжаются ею. Если голоса угрожают, если человек не сомневается в их реальности — вернее всего, он болен; но «нейтральные» голоса могут слышать и здоровые люди. Своеобразные экстатические видения посещают эпилептиков, и они до того приятны, что многие желают их повторения и даже провоцируют припадки. (Вспомним признание Достоевского о нескольких минутах невероятного, неописуемого счастья, которое посещало его перед приступами).
Разумеется, за описаниями следуют и объяснения, рассказы о разных состояниях или болезнях, о механизмах возникновения образов — слуховых, зрительных, обонятельных и даже осязательных. Не обойдена вниманием автора и тема наркотиков, но даже самые яркие описания этих добровольных галлюцинаций меркнут перед самой страшной главой книги — о посттравматическом расстройстве, которое заставляет человека вновь и вновь переживать свое невыносимое прошлое. Ужасы реальности порой сравнимы с ужасами безумия.
В этой книге вы найдете детальные рассказы о красивейших или отвратительных галлюцинациях: от узоров на занавеси до историй, в которых «жертва» галлюцинации принимает участие; вы заглянете в мыслезрение десятков разных людей. Только помните, что — как море в бурю — такие вещи красивы ровно до тех пор, пока ты ими владеешь. Впрочем, ад и рай нераздельно сосуществуют в самом человеке с момента его рождения.
Так называемая реальность
