- Пер. с англ. В. Артемова
- СПб.: Азбука, 2006
- Переплет, суперобложка, 512 с.
- ISBN 5-352-01754-0
- Тираж: 20 000 экз.
Жил-был в Аргентине один в меру коррумпированный полицейский Мигель Фортунато. Ведь все полицейские в Аргентине коррупционеры, не так ли? Он ловко брал взятки, вовремя делился с вышестоящими, тосковал по умершей от рака жене и вечером ходил слушать настоящее аргентинское танго. А что же еще может слушать по вечерам настоящий аргентинец, попивая матэ?
Но однажды его начальник велел попугать заезжего американского писателя Уотербери, насолившему кому-то из сильных мира того. Увы, все пошло не так, и нашему бравому полицейскому пришлось застрелить несговорчивого гринго. При безобразном ведении дела со стороны аргентинской полиции (разве может ли просвещенный читатель предположить что-то иное?), на расследование были брошены лучшие силы американских борцов за мир и демократию во всем мире — Афина Фаулер, защитница прав человека, спортсменка, комсомолка и просто красавица. Ей, как говорится, и карты в руки — права человека защищать, мир спасать и с коррупцией бороться. Правда, преступная аргентинская полиция не сдалась — она отрядила помогать заезжей американке комиссара Фортунато. Да-да, того самого коррупционера, убивца и вообще нехорошего человека.
Это — завязка романа Стюарта Коэна «Семнадцать каменных ангелов». «Местный» колорит обозначен, фигурки продажных полицейских расставлены, транснациональные корпорации обоснованно подозреваются в чем-то таком нехорошем, а аргентинское танго льется изо всех щелей, вытанцовывается на каждой странице романа, заставляя читателя нервически вздрагивать и досадливо отмахиваться рукой. Мол, изыди!
Не дождетесь! Маховик стереотипов запущен, расхожие штампы воспроизводятся Коэном с неотвратимостью конвейера, а потому читатель получит свое — то, что должен получить. Читатель хочет Аргентины, кофе, мулаток, революционеров и, тьфу, аргентинского танго? Читатель их получит!
«Уотербери начинает писать, и, к его удивлению, дело пошло на лад. Магнат, инженю, возникающие на фоне воровства, по грандиозным масштабам которого его можно называть не иначе как бизнесом. Там есть революционеры и продажные политиканы, там есть выступающие в роли соучастников функционеры из Соединенных Штатов… Танго, помпезные фасады, коровьи туши над тлеющими углями — все это вьется вокруг него и становится самим городом…»
Эта цитата относится, в общем-то, к тому роману, который пишет безвинно убиенный американский писатель Уотербери, но как ничто характеризует и роман Коэна, ведь два американских писателя, пишущие романы на фоне кучерявых аргентинских декораций, напишут примерно одно и тоже, не так ли?
Худшее, что есть в этой книге: вялая, плохо закрученная детективная интрига. Убивец-то известен заранее, а значит, увлекательного детективного чтива не предвидится. Его и нет. Не думаю, что адекватной заменой хорошему детективному сюжету в детективе могут стать нравственные терзания «не совсем плохого» плохого полицейского… Стюарт Коэн, увы, не Достоевский, чтобы заставить читателя переживать их как захватывающий детектив.
Лучшее, что есть в этой книге: внутренняя самопародия детектива на самое себя. В самой сердцевине романа, когда от очередного горячего аргентинского танго уже начинает подташнивать, помещена удивительно завораживающе написанная сцена. Это эпизод, когда фатоватый помощник капитана начинает фантазировать на тему того, как Уотербери начал писать роман о преступлениях, и этот роман постепенно затянул писателя как опасный водоворот…
Аргентинским мистикам и фантазерам, описанным в романе Коэна, повезло — сия природная катаклизма не засосала их с головой, подавившись мусором стеретипов и клише. Самому роману пришлось значительно хуже… С такой тягой к разъедающей рефлексии автору следовало бы писать нудные романы воспитания в просвещенческом духе, а не забойные детективы.