Август традиционно шуршит белыми платьями, хлопает пробками бутылок игристого вина, рассыпается рисом и конфетти. Говорить о свадьбе хочется цитатами из песен, забывая о хорошем вкусе и предупреждениях не орать «Горько!». Решив выяснить, как это торжественное событие отражено в литературе, критик «Прочтения» Анна РЯБЧИКОВА не смогла найти современные книги, где в свадьбах есть хоть что-то привлекательное.
Михаил Сегал. Рассказы: Мир крепежа, 2013
Залог успеха семейной жизни — строгая организация свадьбы. Сделать не «как у всех» и заранее спрогнозировать эмоции своих гостей легко, если вы нашли правильного ведущего. Первая новелла из фильма «Рассказы» Михаила Сегала лишь на первый взгляд кажется шаржем на свадебные приготовления. Частушки, отжимания на кулаках, передача семейного очага — все это составляет привычный сценарий до тех пор, пока герои не задаются вопросом о своей жизни после загса. «Мне надо сейчас понять, как и что», — настаивает невеста. И под руководством упредительного Организатора устраивается кастинг будущих любовников и любовниц, хобби еще нерожденных детей и даже неизбежный конец. Именно литературный вариант новеллы дает ощутить жанровый слом: легковесная карикатура оборачивается сделкой с дьяволом. В экзистенциальном страхе непредсказуемости, приятных и неприятных сюрпризов герои заходят так далеко, что вопрос об оплате встречается инфернальным ответом. Оплата, как водится, будет потом.
— В 15.10 заходят гости и образуют круг в зале первого этажа. Молодые входят под марш Мендельсона. Марш затухает, я произношу слова: «Семья ступила на порог! Отныне мир у ваших ног! Давайте поаплодируем этой великолепной паре. Ведь сегодня свершилось очень важное событие: Ее Величество Любовь соединила эти два трепетных сердца, два космоса, мужчину и женщину, в единое целое — семью…»
Это уже было не пошло, а наоборот — поэтично. Я сказал:
— Нормально.
Организатор продолжил.
Максим Осипов. Волною морскою: Домашний кинотеатр, 2011
Никто так не ставит под удар свадебную церемонию, как родители молодых. Особенно если одни разведены, а вторые не виделись друг с другом со дня зачатия дочери. Ссоры, обморок, «пьяные» тосты… Если вы считаете, что триллеры — это про шпионаж и убийства, вы просто не были на сорванной свадьбе. Впрочем, Максим Осипов, невероятно милосердный к своим персонажам автор, написал рассказ о том, как счастье молодой семьи способно вдохнуть жизнь в увядшее чувство двух взрослых людей. Музыкальный стиль, легкое скольжение от фабулы к отступлениям и обратно, типичный для этого писателя герой-врач придают невзрачной жизненной истории красивую литературность.
Итак, действующие лица. Невеста — Мила. Жених — Кирилл. Отец жениха — Сом. Сом Самойлович, Самуил Самуилович — русский человек, наш собрат, артист. Большая лысая голова, усы. У артиста не должно быть усов, Сом — исключение. Сколько лет уже сцену топчет, а под старость жизнь ему улыбнулась — да как! — во весь рот! Новая жена, она тоже здесь, хотя, вроде бы… Но зачем и жениться на молодой — дома ее держать? — тем более эту, кажется, не удержишь. Мы находимся в предвкушении. Шум-гам, скандальчики, всем друг от друга чего-то надо — нас ждут драгоценные наблюдения, нам предстоит понервничать.
Евгений Чижов. Перевод с подстрочника, 2013
Будучи одним из главных обрядов инициации, свадьба в ее первобытном виде привлекает внимание не только антропологов и фольклористов, но и оторвавшихся от почвы горожан. Переводя на русский язык стихи президента Коштырбастана — личности почти мифологической, — московский поэт Олег Печигин стремится вникнуть в представления и устои этого малого народа. Полный уверенности в том, что граница между ним и коштырами стремительно сокращается, Печигин едет на деревенскую свадьбу, отплясывает под национальную музыку и не сразу замечает обманчивость веселья. Невеста, с виду сама скромность, оказывается в положении, друзья оборачиваются врагами, да и обычай жертвоприношений в традиционном обществе никто не отменял.
Все столы уже были заняты, гостей было человек триста, а может, и больше. Мужчины и женщины сидели отдельно, мужчины справа, женщины слева от невысокого помоста, предназначенного для новобрачных. Когда подошли Олег с Рустемом, их как раз обводили вокруг костра. Невеста в белом, с сильно набеленным и застывшим, как у куклы, лицом, время от времени кланялась, не глядя по сторонам, жених, в костюме с галстуком, переминался рядом, кажется, не больше Печигина понимая смысл ритуала.
Елена Чижова. Время женщин, 2011
Ленинград, середина пятидесятых. Скорбью, болью и лишениями наполнена судьба матери-одиночки, угасающей на сверхурочной заводской работе. Однажды поддавшись соблазну обходительного интеллигентного юноши, Антонина не может забыть о нем. Подрастает дочь, ладятся отношения с бабушками-соседками по коммунальной квартире, сватают в месткоме за Николая с гальваники, но жизнь Антонины проходит от сна до сна. Бывшая с мужчиной единожды, героиня соединяется с возлюбленным в странных, пугающих образах потустороннего мира, а вынужденный брак с Николаем рифмуется с горячечным видением другой свадьбы, «настоящей», которая ненамного опережает смерть. Страшное, тягостное повествование «Времени женщин» как будто говорит о том, что иногда лучше и не жениться, и не рождаться.
Мотор шумит, шумит… Тепло мне, празднично. Снова женщина давешняя. Идет навстречу. Что, спрашивает, дождались жениха?
Тут я и спохватилась: а вдруг живой он еще? Я ведь не знаю в точности и на суде не была. А она смеется: да вон он, с той стороны спускается. За вами идет…
Сердце-то как стукнет: он, Григорий. Идет, за перильца держится. Глаза черные, веселые. Совсем как живой.
Приблизился. Я, говорит, подарок тебе принес. Ладонь раскрыл, а там тряпочка. Вот он ее разворачивает, а в ней палец мой отрезанный, а на нем золотое кольцо…
Майя Кучерская. Тетя Мотя, 2012
Бескомпромиссный роман о супружеской жизни, возможно, как раз то, что стоит читать перед свадьбой. Струящаяся фата, идеально подогнанное платье, заказанная еда в ресторане с учтивым сервисом — в таком освещении брак кажется мечтой. Но тонкий и сердечный писатель Майя Кучерская создала картину, с которой многие соотнесли себя и — ужаснулись. Вопросы, от чего оскудевает любовь и на какие жертвы необходимо идти ради сохранения семьи, будут стоять на протяжении всего чтения романа. Томительной песней звучит сцена свадьбы, восходя к фольклорным мотивам и впервые открывая для героини другую сторону брака. «Тетя Мотя» — это лишний повод всерьез задуматься о своем решении. Желательно, до заказа свадебного банкета.
Свадьбу назначили на 12 июля 1998 года.
Едва ее неизбежность стала очевидна, Тетя затосковала — жертва, приносимая на алтарь. Какой, чей? Алтарь обычая, так-принято, так-положено, надо-замуж. И не радость, не надежды — страх сжал горло, страх и понимание: благоухающая, заросшая незабудками, ромашками, мать-и-мачехой, лучащаяся светом без границ земля, на которой она жила прежде, сжималась, превращалась в остров. И с каждым днем вода прибывала. К 12 июля она стояла на узкой полоске размером в четыре человеческие ступни. Коля был рядом, но она не понимала, не знала — спасет он ее? Удержит? Столкнет?
Алиса Ганиева. Жених и невеста, 2014
Остросюжетная история на матримониальную тему ставит в центр романа молодых людей из одного прикаспийского поселка недалеко от Махачкалы. Засиживаться в девках и жить бобылем — позор для семьи, так считает старшее поколение, стараясь во что бы то ни стало устроить личную жизнь своих детей. Вопрос любви не важен вовсе — спрашивать о притязаниях не принято, и из списка подходящих женихов и невест выбираются те, кто годится с точки зрения обогащения рода. Недоуменно и в то же время покорно на эту ситуацию смотрят главные герои — Марат и Патима. Оба успели пожить в Москве, почувствовать разницу между закрытым обществом и модернистским, но ни там, ни на родине не увидеть примеры счастливых семей. Материал взят автором из собственных наблюдений и описан так достоверно, что порой грубые и стервозные разговоры между мужем и женой начинают звучать в полный голос, превращая уединенное чтение в невыносимый гвалт.
Предсвадебные дни тянулись томительно. Папа с мамой вначале взбрыкнули и никак не уступали стороне Марата. Им казалось, что скоропалительное, с бухты-барахты замужество бросает на меня тень. Хорошая девушка не скажет «да», пока не износится обувь сватов. Просили отсрочить. Споры не утихали. Сватовство в результате вышло скомканным, нервным, да к тому же в отсутствие Марата. Помню, как его мама, Хадижа, долго застегивала золотой браслет на моем истончавшем запястье. Застежка никак не поддавалась. Потом Хадижа жаловалась своим товаркам, что невеста сыночка стояла как истукан и даже не удосужилась ей помочь. Но я просто думала, что не положено, что накидываться на подарок — слишком нагло.