Владимир Сорокин
Сахарный Кремль
Растет, растет Стена Великая, отгораживает Россию от врагов внешних«. В головах эта стена уже построена, а в сорокинских фантазиях в 2028 году растет и на границах империи. Строят зеки, взятые прямиком из «Ивана Денисовича». Строят по приказу Государеву, чтобы могла Россия «подняться с колен, отгораживаясь от чужеродного извне, от бесовского изнутри». Пожалуй, еще ни одному писателю за всю историю русской литературы не удавалось так подгадать со «своевременной книгой»: «Кремль» появился на прилавках ровнехонько в те дни, когда Россия оказалась в полной международной изоляции.
Но придуман и отчасти описан этот мир был раньше: намеченный в «Дне опричника» (2006), в новой книге рассказов он только подробно детализирован. Это, конечно, антиутопия, но особая — «историческая». Сорокин пророчит в будущем смешение всех «стабильных» времен из нашего прошлого, а именно: сталинских (лагеря, доносы, «дело кремлевских лилипутов», Государь вещает, что враг внутренний множится по мере продвижения к цели), брежневских (диссиденты, продукты по минимуму, в магазинах очереди), XIX века (Закон Божий в школе, Русь кабацкая). Но доминанта всего — XVI век, Иван Грозный. Земщина и опричнина, неугодных бояр и людишек жгут целыми улицами, на площадях — публичные порки; стрельцы, юродивые, кликуша Пархановна с позолоченным совком за поясом. Плюс нехитрая технологическая фантастика (роботы, голограммы), линейное прогнозирование (язык будет замусорен китайщиной, как сейчас англицизмами; нефть-газ кончатся — пояса затянем), а также — может быть, самое важное — константы русской культуры. То, что всегда было, есть и будет: обожание Государя, несчастья в августе, теснота в тюрьмах, анекдоты, пытки на Лубянке, загаженные лестницы, нищая деревня, Кобзон. Получилось ох как правдоподобно. В двух последних книгах Сорокин вместо игр подсознания вдруг занялся отражением реальности, но вышло так, что именно они лучше всего воплотили главную тему писателя: условность систем культуры, запретов и разрешений, всех «хорошо» и «плохо». А еще, если присмотреться, «Кремль» оказался энциклопедией всех сорокинских приемов, от сборника «Первый субботник» до «Ледяной трилогии». В «Норме» он описывал, как советская власть всех кормила дерьмом. Новая власть хитрее — кормит сладеньким, сахарным, леденцовым кремлем, и все добровольно посасывают. Теперь кажется, что Сорокин тридцать лет только тренировался, чтобы написать этот том.
Похоже, что итоги литературы 2000-х подведены: вся она, начиная с «Кыси», тяготела к антиутопии и соревновалась в том, кто выдумает самую точную метафору власти. Лучше Сорокина, пожалуй, не скажешь. Впрочем, ждем этой осенью новый роман
Пелевина.