- Максим Кантор. Чертополох. Философия живописи. — М.: АСТ, 2016. — 790 с.
Немногие из нас могут с гордостью заявить: «Я разбираюсь в живописи». Чтобы выучить все особенности художественных стилей и с легкостью провести экскурсию по залам Эрмитажа, нужно приложить немало усилий. И еще больше — чтобы выразить определенное мнение о том, что, по вашему, своей картиной «хотел сказать автор». Поэтому чаще всего мы ищем внимательного и вдумчивого проводника в мир изобразительного искусства, который не только знает больше нас, но и способен встать на место человека, далекого от предмета разговора.
Книга Максима Кантора «Чертополох. Философия живописи» таким путеводителем не станет. Однако она способна подтолкнуть к процессу познания, к стремлению заполнить лакуны в собственном образовании.
Художник и писатель Максим Кантор — сын Карла Кантора, искусствоведа и теоретика дизайна. Тридцать эссе о живописи, которые вошли в «Чертополох», по словам автора, родились в том числе из диалогов с отцом. И читателю, который не держал в руках хотя бы стандартный учебник по истории искусств, будет непросто наблюдать за «становлением европейской свободной воли», символом которого становится рост чертополоха.
Кантор пишет о целом ряде художников, начиная от широко известных — Босха и Ботичелли, — заканчивая Фройдом и Руо, о которых многие не знают совсем ничего. Некоторые тексты посвящены направлениям и концепциям — модерну, сюрреализму, Парижской школе и другим. Автор выбирает те темы, которые кажутся ему важными в становлении, развитии и завершении эпохи масляной живописи. В определенный момент истории авангард, по мысли Кантора, объявляет себя «универсальной дисциплиной» и «отменяет» писание красками.
Ответ на вопрос, какой аудитории Кантор адресует свои размышления, понятен. Это люди с большим багажом знаний, умеющие понимать авторские отсылки без обращения к энциклопедии. Для них очевидно, кто такой Рабле и что такое Ренессанс. Автор не ставил перед собой задачи написать учебник. Он не воспринимает написанное даже как «историю одного вида человеческой деятельности», а лишь рассуждает об отдельных картинах.
Впрочем, рассказывает Кантор интересно и доступно, напоминая читателю, что «туманность формулировки — следствие нечеткости мысли». Однако глубина рассуждений требует вдумчивого подхода. С этой точки зрения, «Чертополох» похож на книги о живописи поэта Жоэ Буске и художника-сюрреалиста Октавио Паса. Кантор — сам художник. Он может говорить с точки зрения «творца» так же легко, как и с позиции исследователя:
Художник всегда соразмеряет силы; он сам лучше любого историка искусств знает, сколько суждено сделать, меряет свой век значительными свершениями — и подсчитывает, сколько пришлось растратить.
Жанр эссе, кажется, больше всего подходит этому автору. Эта форма позволяет не ограничивать себя строгими рамками и высказать собственное мнение как можно более полно. А у Кантора оно есть всегда — не только об искусстве, но и о самых разных сторонах жизни — от политики до истории. Столь же интересно и аргументированно он пишет о да Винчи или Шагале, при этом неизменно используя яркие сравнения и метафоры, раскрывая свое литературное дарование:
У всякого художника есть свой цвет — как у писателя своя интонация. В литературе не спутаешь страстную интонацию Маяковского и негромкий голос Чехова, а в изобразительном искусстве не спутаешь золотой цвет Ван Гога с янтарным цветом Рембранта.
Принесший Кантору наибольшую известность роман «Учебник рисования» критики называли и антипостмодернистским манифестом, и политической сатирой, и философическим трактатом. В «Чертополохе» Кантор не теряет стремления прослеживать исторические параллели, говорить о мире в целом, даже когда речь идет об отдельных фактах, ведь для него «важно поместить художника и его произведение в исторический контекст».
После знакомства с «Чертополохом» возникает желание составить большой список литературы и начать читать, отложив все дела. Выделить карандашом самое ценное и подчеркнуть все фамилии. В «Учебнике рисования» автор пишет: «Чтобы выражать себя, надо вначале себя иметь! Невозможно выразить то, чего нет». Одним из кирпичиков, из которых строится дорога к себе, может стать книга Максима Кантора.