- На русском языке не издавалась
- Houghton Mifflin / Seymour Lawrence Boston, New York, 1994
- 517 с.
- ISBN 0-395-51595-5
«Господи, смилуйся
Над необузданным
Рыжим».
Этими словами заканчивается дебютный роман Данливи. Очень скоро автору стало очевидно, что милость свыше будет кстати не только герою, но и самому роману. Прежде чем «Рыжий» был опубликован и стал явлением литературы, Данливи пришлось столкнуться с отказами издательств, личными и профессиональными проблемами, перенести депрессию. Сложности не прекратились и после первоначального выхода «Рыжего…» в парижском издательстве «Олимпия» в порнографической серии. Последовала борьба за права на книгу, ее повторное издание, долгие судебные разбирательства с «Олимпией». В общем, успех первого романа не так-то легко дался замечательному писателю.
История создания «Рыжего» и борьба Данливи за доброе имя своего детища становятся основной темой книги 1994 года. Но не единственной. Продолжая темы своей работы «Ирландия Дж. П. Данливи», писатель предлагает свою подробную автобиографию, являющуюся одновременно «путеводителем» по миру его книг и написанную в неповторимой манере выдающегося «затворника из Левингтон Парка». В «Истории „Рыжего“» Данливи подробно рассказывает о своем детстве в Нью-Йорке, учебе в военно-морской академии в годы войны, бурной молодости в послевоенном Дублине (будущий писатель отправился на родину предков получать образование в Тринити колледж), опытах в живописи и литературе, в конце концов сосредотачиваясь на борьбе за публикацию «Рыжего». Перед читателем предстают ситуации и персонажи, кажущиеся настоящему поклоннику Данливи очень знакомыми. Поразительно, как одновременно достоверно и по-творчески писатель преобразовал свои ощущения на страницах романов и пьес (следуя собственным словам: «Писательство — превращение худших моментов своей жизни в деньги»). Гроза Дублина по кличке Дэниэл, Свинцовая труба со своей дружной компанией превратились в незваных гостей Клементайна из «Лукоедов», странствия одинокого Данливи по неприветливому Нью-Йорку нашли отражение в одиссее Корнелиуса из «Волшебной сказки Нью-Йорка», ужас от пребывания в больнице отчетливо заметен в тех же «Лукоедах», общение же отказавшего разговаривать из-за депрессии Данливи с окружающими посредством записок и междометий напомнит «Одиночку» и опять «Волшебную сказку». «Одиночка» Джордж Смит вообще унаследовал больше всего черт своего создателя. И после прочтения «Истории» это понимаешь особенно отчетливо. Как и то, почему «Одиночку» Данливи называет самой любимой из своих книг.
И герои узнаваемы. Циничная, но ранимая нью-йоркская знакомая Данливи Эйприл станет прообразом незабываемой мисс Томсон из «Одиночки», а вечный спутник писателя Гейнор Крайст в той или иной степени будет присутствовать едва ли не в каждой книге. Неунывающий и очень разговорчивый неудачник-американец с аристократическими манерами европейца много дал для создания образа Себастьяна Дэнджерфилда из «Рыжего», но не только : его черты есть и Боннифейсе из «Одиночки», и в Бифи из «Бурных наслаждений Балтазара Б.», и в Рэшерсе из трилогии о Дарси Дэнсере. В «Истории „Рыжего“» Данливи уделяет очень много внимания Крайсту, описывая друга с огромной симпатией и доброй иронией.
Важную роль в создании «Рыжего» сыграл и знаменитый ирландский драматург Брендан Биэн. Отношения Данливи и саморазрушительного Биэна были довольно сложными, однако Дж. П. в автобиографии отдает должное помощи Биэна в работе над романом. И вообще Биэн становится одним из немногих представителей литературного мира, для которых у Данливи находятся добрые слова. Нет, писатель не клеймит всех предавших или отвернувшихся от него деятелей художественного слова, но его неприязнь к литературной среде более чем очевидна и оправдана.
Центральным же персонажем книги оказывается, конечно, сам автор. «Боксер с нежной кожей», циник и лирик, тонкий поэт и рискованный юморист в одном лице. Данливи не пытается оправдывать себя в той или иной ситуации (как в отношениях с женой и ее родителями), но от этого его персона становится для читателя только ближе. Понятнее делается его стремление к уединению, нежелание контактировать с принесшим столько бед миром, его ироничная философия выживания. А «История „Рыжего“» еще и изобилует просящимися для цитирования фразами, особенно в непременных стихотворных окончаниях глав:
«Каждый
Может быть другом
Пока не узнаешь его
Получше
И каждый
Может быть врагом
Его надо знать
Еще лучше».
«История „Рыжего“»отметила определенный рубеж в творчестве Данливи. После нее он обратился к написанию серии «Хроники самых странных событий, о которых когда-либо сплетничали в Нью-Йорке», вернувшись своим творчеством в город, к которому испытывает отношения любви-ненависти. Автобиография помогла Данливи создать две (пока) выдающиеся вещи на уровне его самых лучших книг: повесть «Леди, которой нравились чистые уборные» и роман «В Принстоне распространяют ложные сведения». Читатели ждут третьей части, перечитывая предыдущие, а заодно возвращаясь к «Истории „Рыжего“». Она напоминает нам, что «В жизни нельзя выиграть. Но если не будешь бороться — проиграешь» и заставляет восхититься упорством и внутренней силой автора, который не только добился признания своего первого романа, но и уже более 50 лет остается на вершине творческой формы. И вслед за Данливи хочется повторить:
«…И я рад. Что это случилось.
И Господь смилостивился
Над необузданным
Рыжим».