- Антуан де Бек. Новая волна: портрет молодости / Перевод Ирины Мироненко-Маренковой. ‒ М.: Rosebud Publishing, 2016. ‒ 123 с.
Книгу Антуана де Бека «Новая волна: портрет молодости» нельзя назвать одной из главных книг киномана – скорее, важным опытом. Подробно описывая зарождение культурной революции во Франции, беря на себя роль киногида и, по совместительству, историка, де Бек иногда весьма отстраненно, а иногда с неподдельным участием и интересом рассказывает о бесконечном киновороте символов, знаков и образов, обнулении сознания поколения и его постоянном неизбежном возвращении к истокам. По крайней мере, сейчас, спустя полвека, эта волна – подобная цунами – возвращается снова.
Ставя особняком имя Брижит Бардо и вынося его в содержание, подробно излагая все моменты истории съемок картины «И Бог создал женщину» Роже Вадима, а также других фильмов с ее участием, Де Бек рисует портрет героини Бардо: чувственный, роковой и дикий – образ, который молодые француженки незамедлительно примерили на себя. Акцентируя внимание на самых известных фильмах Трюффо, Шаброля, Рене, Годара, Риветта, Ромера, автор пытается обозначить роль и участие каждого из них в написании легендарной страницы истории кино.
Морен интересовался душевным состоянием молодых людей, в которых он разглядел «большую грусть и непомерную скуку». Эту меланхолию он счел умонастроением поколения, которое пришло «после битвы», «после истории», но в то же время эти молодые были ровесниками атомной бомбы, они выросли в эпоху, когда «стало возможным мгновенное уничтожение всего мира».
Сиюминутность, нетерпение, острое чувство потерянности, желание жить здесь и сейчас – то, о чем пишет де Бек, характеризуя французскую молодежь 60-х, – безусловно совершило сomeback в настоящее. Теперь вместо игровых автоматов во французских кофейнях – компьютерные игры; вместо небольших сообществ синефилов – фанатично увлеченные одиночки, проводящие время в камерных кинотеатрах с некассовым репертуаром. Но современные синефилы, в отличие от «кинокланов новой волны», не вносят резонанс в общественную жизнь и не так привлекают внимание, поэтому одиноки вдвойне. Утраченные иллюзии вернулись, как возвращается все, что сознательно ломалось и забывалось из поколения в поколение, из века в век.
Некоторые поколения страдают, потому что не знают своих отцов, потому что вступают в пустой мир. Другие страдают по совершенно обратной причине: потому что вступают в переполненный мир, слишком отделанный, в котором слишком сильно присутствие отцов. Короче, к худу или к добру, нам уже не нужно было придумывать свои жизни, нужно было просто жить. Унаследовать все то, что наши отцы написали, обдумали, сняли для нас. Мы были поколением зрителей.
Для меня знакомство с французской новой волной началось с фильма Алена Рене «Хиросима, любовь моя». Фильм-откровение, в котором одиночество двоих становится еще бóльшим «одиночеством вдвоем». Невозможность до конца понять другого человека возвращает нас к себе, заставляет рефлексировать и идти на ощупь, искать прибежище в словах. Литературность в фильмах новой французской волны становится костяком, остовом, на который нанизывается суть происходящего на экране. В какой-то момент фильм превращается в книгу или аудиокнигу – как хотите. Репризы, зеркальность, временные петли в каждом фильме Алена Рене, как ритуалы, заставляют персонажей вновь и вновь переживать одни и те же события, проговаривать их будто на сеансе у психоаналитика, тем самым избавляясь от груза прошлого, а может, просто меняя к нему отношение.
Обращение к нарочитой подчеркнутости настоящего переходит грань нереального – как в шаманизме, где сон считается реальностью, а явь – только тенью сновидений. Своеобразная репетиция жизни, репетиция чувств: все еще можно повторить, если не в действительности – то в словах, все еще можно вернуть и переиначить, пересказать по-новому, переложить. Чем чаще рассказывается история – тем быстрее она забывается. Включение режима реального времени – только уловка для зрителя. На самом деле настоящего не существует – все уже случилось или никогда не случится. В том, как персонажи держат сигареты, как они сидят за пустыми столиками кафе, как они бредут по мокрым дождливым улицам, как они не могут сойти с единственно надежного и безопасного, на их взгляд, острова – постели, в том, как они открывают и закрывают двери, обнимают друг друга за плечи, любят, ненавидят, напиваются и дерутся – во всем этом сквозит отчаянная попытка схватить реальность за хвост, но она всегда увертывается и ударяет их в спину.
Многие проживали кино, жили с кино, жили в кино. Само существование, биография молодого человека смешивались с кино, из него черпались взгляды на женщин, на любовь, словно мечта об ином мире.
Задача «киночерновиков» новой волны состояла в том, чтобы зацепить зрителя своей естественностью, граничащей с документальностью. Не эта ли задача стоит и перед многими современными кинорежиссерами? И хотя говорят, в одну реку не войти дважды, – в данном случае это правило не работает. Несмотря на то, что волна всегда будет новой для нового поколения, – мы все это уже проходили.