- Барри Майлз. Бит Отель: Гинзберг, Берроуз и Корсо в Париже, 1957–1963. – М: Альпина нон-фикшн, 2013. – 330 с.
Париж очень старый город, а мы были молоды, и все там было не просто — и бедность, и неожиданное богатство, и лунный свет, и справедливость или зло, и дыхание той, что лежала рядом с тобой в лунном свете.
Эрнест Хемингуэй «Праздник, который всегда с тобой»
О просторных парижских бульварах Левый берег не помнит. Отели с картонными стенами, дырами в полу и коридорами, терявшимися в клубах табачного дыма. Там, среди домов шириной в окно, темных книжных лавочек и разномастных пабов появилось, пожалуй, самое значимое движение в американской литературе — битничество. Среди средневековой вони рождались стихи и проза. Одни считали их шедеврами, другие — галлюциногенным бредом.
Английский писатель и журналист Барри Майлз следил за передвижениями битников, будто свечку держал, и рассказал нам историю Уильяма Берроуза, Аллена Гинзберга и Джека Керуака. В новой книге «Бит Отель» судьбы писателей соединились в эпоху, обладающую специфическими правилами жизни. Согласно им, в Лувр надо ходить, выкурив перед этим косяк; роман не должен иметь определенного сюжета, а бесценный писательский опыт можно получить, пропустив пять-шесть стаканчиков в ближайшем пабе.
«Едва поселившись в Бит Отеле, они принялись исследовать Париж. В полдень они поднимались на фуникулере на Сакре-Кер и с террасы смотрели на Париж, весь освещенный огнями… Они частенько заглядывали в Нотр-Дам, стоявший напротив на другом берегу Сены, удивляясь „окнам-розам“. Они обнаружили, что после косяка марихуаны цвет северной розы кажется невероятно насыщенным».
В парижские истории закрадываются отсылки к дофранцузским страстям. Уильям Берроуз пытается повторить трюк Вильгельма Теля, но случайно убивает жену. Позже он признается: «…Я никогда не стал бы писателем, если бы не умерла Джоан, и не осознал, до какой степени это предопределило то, что я начал писать». Бытовые ужасы потоком выливаются в стихотворения. Поэт Грегори Корсо, с 13-ти лет мыкавшийся по тюрьмам, одним из первых приезжает во Францию и с тех пор не расстается с бумагой и ручкой:
Уличного певца прихватило —
согнулся в дверях, прижал руку к сердцу.
Одной песней меньше в шумной ночи.
Для Алена Гинзберга пребывание в Париже особенно плодотворно. Оно проходит под лозунгом: «Я — поэт, я потушу солнце». Здесь начнется триумфальное шествие его поэмы «Вопль». В Бит Отеле обретает форму «Кадиш» — поминальный плач по матери поэта. Ален пытается разобраться с чувствами, которые он испытывает к поэту Питеру Орловски и Ульяму Берроузу. «Для Алена Гинзберга образ жизни битников не был чем-то напускным, для него это был единственно возможный образ жизни, единственное, в чем был хоть какой-то смысл».
Джек Керуак в романе предстает серым кардиналом, один дома, затерянный в Нью-Йорке. Он всем должен денег и кажется отщепенцем, который не попал на пароход, отплывший во французскую столицу. Но его все любят, это же Джек… У него будет свой Париж, ностальгический и немного семейный, пропахший свечным воском и кислым вином. Роман «Сатори в Париже» выйдет в 1966 году, через несколько лет после французского вторжения битников.
«Бит Отель» — роман для тех, кто «застопил» первую машину, начитавшись Керуака. В книгу приходится проникать, продираясь сквозь липкую, как разлитый на полу портвейн, жизнь. Жизнь под героином со случайными знакомыми, вереницей проходящими через постели гостиничных номеров. «Это была экосистема, тесно переплетенная с употреблением большого количества наркотиков, истоки которой уходили в джаз и авангард, и корни плотно вросли в традицию богемы».
В XXI веке переулки квартала близ бульвара Сен-Мишель хранят полумрак и запахи французских кофеен. На улочке Жи-ле-Кер уже не встретишь торговца белым порошком. (Может, стоит просто заглянуть за угол?) Бит Отель канул в лету, но там ему комфортнее. Такие места не переживают нововведений, они защищают свое до последнего.
Кособокие улочки, пробегая мимо Люксембургского сада, выводят на бульвары. Жизнь здесь кипит по-прежнему. Кафе «La Closerie des Lilas» переполнено. Правда, не поэтами, а туристами, жаждущими прикоснуться к парижской богеме. Заглянуть в прошлое на час — издевательство над сознанием, воспитанным на путеводителях. Я хочу втянуться в ритмы этого района — услышать стук пишущей машинки и звон стаканов, но довольствуюсь лишь строчками из книги. У каждого в Париже свой праздник, и он остается с ним навсегда.
Купить книгу в магазине издательства «Альпина Паблишер»