Цирка больше нет
В Кишиневе
Легче всего было бы назвать эту заметку «Куда уехал цирк». Но преподаватель русского языка на факультете журналистики навеки прокляла при нас два заголовка: «О бедном… замолвите слово» и — да, да — «Куда уехал цирк». Тем более, что он из Кишинева никуда не уехал. Стоит. Правда, пустой и полуразрушенный.
Он был большой, очень дорогой и всесоюзного значения. Как и многое когда-то в Молдавии, которую в Союзе любили, холили и лелеяли. Несколько лет назад его закрыли. Якобы на ремонт. Сейчас объявили, что денег на ремонт нет, а здание продадут.
Обычная схема. Так в Кишиневе уже исчезли: Республиканский стадион, единственный бассейн олимпийского стандарта «Юность» и крупнейшая парковая зона столицы — Комсомольское озеро (воду слили, землю сейчас пилят под дома)…
Так что умирал кишиневский цирк неуникально. И ничего удивительного в его ликвидации — обычном, примитивном, провинциальном хитрозадом азиатском воровстве под аккомпанемент частушек про «особый европейский путь Молдавии» — нет. Удивительно другое.
То, что, думая об этом, я испытываю боль и горечь.
Ведь цирк я никогда не любил. Даже такой роскошный, как в Кишиневе. Меня не впечатлил солнечный клоун Попов, часто заезжавший в наш город (арена соответствовала!) и подбросивший 12 ложек, которые перевернулись в воздухе, а он — опа — и снова поймал их на особенную подставку. Я это сам видел. Не впечатляли клоуны, раззадоривавшие нас в середине 1980-х годах криками: «Небось в рядах одни двоечники?» На что мы — в том числе и двоечники — отвечали дружным ревом «Не-а». Пугали гимнасты и канатоходцы, карабкающиеся вверх под купол с широкими улыбками, которым я уже тогда не доверял. Нет, все было сделано профессионально, здорово, но животных я куда больше любил наблюдать в природе (а в цирке жалел), гимнастов и борцов — в спортивных залах. Пожалуй, мне нравились лишь фокусники, да и с теми все было довольно понятно: каждый знал, что тетенек в коробке две и пилят их не по-настоящему.
Почему же то, что нас лишили цирка, вызывает во мне эмоции?
Ведь, помимо того что цирк этот меня никогда не впечатлял, я прекрасно знаю, что в заброшенном городе, каким Кишинев сейчас является, нет мест, которые не порастут лианами. Не бывает так, чтобы люди ушли, джунгли наступали, а где-то на окраине раз — и сиял ослепительный уцелевший храм. Не бывает. Если гибнет, то все. Подчистую.
И все же я в горечи.
Я по-прежнему сочувствую тиграм. Уже жалею, а не боюсь клоунов. И даже хочу, чтобы цирк не нравился и моему ребенку. Хочу, чтобы это был свободный выбор свободного человека. Увидевшего и отвергшего. А может, и принявшего. Кто знает. Впрочем, рассуждать об этом здесь больше нет смысла. Потому что в Кишиневе цирка уже нет.