Роман «Эта страна» не имел шансов остаться незамеченным. Четвертая книга Екатерины Чеботаревой, пишущей под псевдонимом Фигль-Мигль, запомнить который еще в 2010 году призывал Виктор Топоров, вышла совсем недавно, но уже успела войти в короткий список премии «Национальный бестселлер». Проект по воскрешению репрессированных в 1920–1930-е годы становится метафорой размышлений о природе власти, вирусе революционности и о русской истории. Мнения критиков о том, удачным ли оказалось воплощение любопытной идеи, — в коллекции рецензий «Прочтения».
Елена Макеенко / Горький
Фигль-Мигль пишет романы-ульи: компактные, населенные суетящимися персонажами и гудящие бесконечными разговорами. Собственно, разговоры и есть основная ткань любого текста писательницы. Действие, будь то опасные приключения в постапокалиптически-средневековом Петербурге или детективная история с участием кинокритика и говорящей собаки, легко отодвинуть за кулисы. А вот бесконечные дискуссии, словесные стычки и необязательную болтовню, которой персонажи заняты большую часть времени, никак невозможно.
Галина Юзефович / Meduza
Вообще роман Фигля-Мигля подобен перенасыщенному раствору: в нем очень, очень много всего — героев, типажей, мыслей, примет времени, отсылок к классике, шуток, зародышей историй, намеков, деталей и разговоров (особенно разговоров). Однако то, что в пересказе кажется занятным, на практике остается непроговоренным, недопридуманным, утомительным и ни для чего не нужным, ни с точки зрения сюжетной динамики, ни с точки зрения движения мысли. Сожгли коммуну анархистов — и что? Пропал у героини дедушка — ну и зачем он вообще был нужен, тот дедушка?
Алексей Колобродов / Национальный бестселлер
Фигль-Мигль понимает, что в одиночку такой сюжет ему не вытянуть. Дело даже не в порхающих цитатах (Пушкин, Высоцкий, Серебряный век etc.) и не в выворачивании наизнанку подпольных сознаний по известным образцам (Достоевский «Бесов», Горенштейн «Места» и т. д. — у Фигль-Мигля это не просто пугающий реализм, но в хоррор-концентрации, причем без мистики и трипов). Автор явно заворожен двумя произведениями — сходные мотивы, перекличка, а то и прямые параллели угадываются там и сям. Прежде всего, речь о романе Захара Прилепина «Обитель»; Соловки конца 20-х Прилепин назвал «последним аккордом Серебряного века». И явно имел в виду не только изящную словесность, а, скорее, природу СВ, афористично выраженную Александром Эткиндом: «Секты — Литература — Революция».
Кирилл Филатов / Прочтение
Как уже было сказано, «Эта страна» — узнаваемый Фигль-Мигль, но стремление к политическому высказыванию как бы разделило текст на две части. Искрометные шутки соседствуют с вымученными и натянутыми. А экскурсы в историю (некоторые из них сообщают об интереснейших перекличках литературной и политической жизни российского общества начала XX века) периодически превращаются в нудный пересказ Википедии или, и того хуже, в высокомерное разъяснение того, как правильно воспринимать те или иные факты прошлого.
Елена Васильева / Национальный бестселлер
Фиглю-Миглю удалось поспорить с известным высказыванием, согласно которому народ не имеет будущего, если не помнит своего прошлого. Оказывается, если народ, помнящий свое прошлое, столкнуть с его же будущим, это будущее ему не понравится. И если будущее народа столкнуть с его прошлым, выяснится, что народ знал какое-то другое прошлое. Так что от второго тома, помимо диалогов между героями, можно многого ожидать. Как минимум — в чью сторону разрешится спор про народ и знание истории. Что-то подсказывает: в 2018 году без этого ответа будет не справиться.
Владислав Толстов / Национальный бестселлер
А в итоге получается… кстати, а что получается, какой тут жанр? Сатира? Но там мало смешных ситуаций, юмор довольно тяжеловесный. Антиутопия? Фантастика? Скрытое политическое высказывание? Желание отрефлексировать какие-то личные травмы, связанные с советским прошлым? Я думаю, последнее, скорее всего. «Эта страна» — попытка разобраться с демонами коллективного сознания, с тридцать седьмым годом, со Сталиным (куда без него), вообще с символическим наследием советской эпохи.
Фото: Саша Самсонова, «Собака.ru»