По страницам книги «Крупнейшие мировые аферы: искусство обмана и обман как искусство»
Книга такая выпущена (в содружестве с «Эксмо») издательским домом «Коммерсантъ», ранее не слишком замеченным в книгоиздательcком бизнесе. Бизнес-логика, впрочем, ясна: за годы существования рубрики STORY в журнале «Коммерсантъ ДЕНЬГИ» набралось некоторое количество увлекательных очерков (авторы даны чохом — 17 человек), отчего же не пустить их вторично в дело.
Логика понятна, не ясна идеология. Не случайно книжка так длинно называется: люди, кажется, так до конца и не решили, что именно они намереваются сообщить публике. На дворе «кризис»… И крупнейшее деловое издание дает читателю набор примеров для подражания: как и когда ушлые люди наваривали большие состояния. Впрямую, конечно, тут подражать нечему: мало кто нынче соберется вырыть Панамский канал. Но вот возбудить в читателе дух предприимчивости… Или пробудить в нем демона жульничества? И где грань? Лично меня при чтении интересовал как раз вопрос о грани
Художники: Мадонна Дитрих
Грешно ли подделывать картины — вопрос скользкий. Цена на предмет искусства вещь вообще очень искусственная, результат медиаспекуляций и раздувания-сдувания репутаций. Кроме того, функционируют художественные товары в среде а) обеспеченных, б) специалистов, обман которых — не прежде всего задорная корпоративная игра. То есть врать в принципе нехорошо, но если помнить, как ловко в слове «искусство» скрывается «искушение», многие согласятся, что именно эту зону Господь отвел для веселых афер.
Скажем, голландца Ханса фон Меегерена после Второй мировой должны были по тамошним законам повесить (как за любое сотрудничество с фашистами): он продал Герману Герингу картину Вермеера. Но не повесили. Меегерен доказал, что все наоборот: он втюхал гитлеровскому ублюдку собственноручно исполненную фальшивку и таким образом нанес нацизму моральный урон. Молодец мужик, что тут скажешь. Осудили его на год — за жульничество (ибо «Вермееров» — еще штук пять — мастер продавал не только Герингу, но и государственным музеям).
Его немецкие коллеги, известные полиции фальсификаторы Фей и Мальскат, получили в 1948 году заказ на реставрацию фресок XIII века собора Святой Марии в Любеке. Три года реставрировали, старались, на открытии был Аденауэр, выпустили в честь события почтовую марку, Фею дали крест… Мальскату креста не дали, тот обиделся и выдал тайну: фрески не реставрировали, а соскребли, а вместо них нарисовали новые. Так хорошо нарисовали, что Мальскату, доказывая, что он не лжет, пришлось водить экспертов по лесам и показывать: вот тут у святого лик Гришки Распутина, вот Марлен Дитрих, а это моя сестра. Парней посадили всего-то на 22 месяца одного и на 20 другого. Могли и серьезнее впаять: одно дело — новый, пусть и ложный Вермеер (плюс вещь), а другое — уничтожение пусть обгоревших, но настоящих старых шедевров (вещь минус).
Художники: Слова о полках
Старые рукописи — не вполне искусство… это еще лучше, чем искусство: в рукописи помимо художественной ценности есть еще и смысл. Московский антиквар Антон Иванович Бардин (речь о пушкинских временах) торговал старинными манускриптами и делал на заказ их копии, а в какой-то момент подумал, что копии неплохо бы делать не на заказ, а «так», а потом продавать, выдавая за настоящие. «Русская правда», «Поучение Владимира Мономаха» — благодаря Бардину приумножилось число владельцев этих раритетов. На все фальшивки Бардин ставил свою зашифрованную подпись… какой же художник не тщеславен!
Не мог пройти Бардин мимо того прискорбного факта, что в 1812 году при пожаре Москвы погиб единственный экземпляр «Слова о полку Игореве»… Бардин изготовил аж два новых, которые — будучи одновременно объявленными к публикации — друг друга и разоблачили.
Другой московский мастак Александр Иванович Сулакадзев (современник Бардина) пошел дальше: он не просто копировал, а сам сочинял произведения древнерусской литературы, в чем очень и очень преуспел. Его игривое произведение «О воздушном летании в России с 906 лета по Рождестве Христовом» официально признавалось подлинным еще полвека назад (на его основании появлялись статьи в Большой советской энциклопедии). А Велесову книгу, которую тоже приписывают Сулакадзев, особо истовые славянские патриоты считают подлинником и до сих пор.
Войти в историю вот таким мошенником — ни один пушкин бы не отказался.
Игроки: Тюльпановая лихорадка
В 1635 году луковица некоего редкого сорта тюльпана Semper Augustus стоила в Амстердаме до 4600 флоринов при стоимости свиньи в 30 флоринов, а коровы — в 100. Опечатки тут нет: 46 коров за один цветок. Как случилась тюльпановая лихорадка, в ходе которой все королевские дома Европы считали своим долгом скупать голландские чудеса (цветы необычной расцветки появились в результате действия вируса, банальной цветочной болезни), я вам сейчас не объясню. И статья в рекламируемой книге объясняет не слишком: ну, эксклюзивные сорта, ну, символ высокого статуса обладателя тюльпана (уже неясно), ну, чума, в результате которой много народу перемерло, а у оставшихся повысились зарплаты и появились свободные деньги, которые можно было вкладывать в тюльпаны… Надо большую умную и специальную книгу прочесть, чтобы уяснить подробности. Кофешопов тогда еще не было вроде. Но факт остается фактом: была такая лихорадка, много коров за цветок и контракты, которые еще не назывались фьючерсными.
Фьючерс — это когда деньги вперед. Тюльпан цветет не каждую пятницу, зимой не цветет, и в разгар бума стали торговать сначала рассадой, а потом уж и просто будущими и вполне виртуальными урожаями. В торговлю «фьючерсами» включилась вся Голландия, от крестьян до дворян, а потому, когда процесс естественным образом пришел к кирдыку (на биржах продавалось уже столько будущих тюльпанов, сколько невозможно было вырастить в этой не слишком в общем обширной стране), все и пострадали. Разумеется, какое-то количество биржевых жуков несметно, как и полагается, обогатилось, но не жуки были виной, не они начали лихорадку. Виновата была вся страна, кинувшаяся на легкие деньги… И ответственность оказалась коллективной: после долгих трудов Верховного суда большинство обладателей контрактов согласилось получить по 5 флоринов из 100 положенных. А фьючерс продолжил шагать по миру и стал (ярко символизируя отрыв производства от финансовых потоков) одним из вирусов нынешнего глобального кризиса.
Игроки: «Южные моря»
«Компания Южных морей» — хрестоматийный пример экономики мыльного пузыря. Созданная в начале девятнадцатого века, она получила привилегии в торговле с Южной Америкой и к 1819 году стала популярным местом для вложения свободных средств. Считалось, что баснословные богатства Чили и Аргентины сказочно озолотят держателей акций. Бумаги номиналом в сто фунтов через год подскочили до тысячи. Богатенькая организация предоставила правительству Англии кредит на сумму в десять миллионов, взяла на себя часть госдолга и таким образом крепко привязала к своей судьбе судьбу государства.
Пирамиды рушатся так же легко, как вырастают. Слух о фальсификации списка акционеров скатился с горы снежным комом, акции рухнули, куча высокопоставленного люда оказалась в тюрьме, акционеры вернули менее чем по тридцатке с сотни: все же больше, чем в истории с тюльпанами.
Скорее всего создавался пузырь не как пузырь, а как потенциально коммерческое предприятие. Ну, не получилось, бывает. Дополнительно забавно, что на фоне взлета «Южных морей» вспыхнула мода на акционерство как таковое, и в том же двадцатом году возникали и лопались компании, обещавшие специализироваться на переселении в Англию обезьян, на производстве древесины из опилок и, конечно, на создании вечного двигателя. Во все эти проекты граждане так же охотно вкладывались.
Игроки: Суэцкая Панама
Слово «панама» в значении «надувалово» появилось благодаря Панамскому каналу, первая попытка рытья которого действительно стоила больших денег многим частным инвесторам (то есть рядовым небогатым акционерам). Эта короткая главка посвящена реабилитации проекта. Его руководитель, Фердинанд де Лессепс, сначала построил канал Суэцкий, продемонстрировав чудеса дипломатического искусства и менеджмента (1854-1869: даты осуществления этого творческого подвига). И в 1879 году 75-летний Лессепс вознамерился повторить чудо: не корысти ради (все у него было), а шилу в заднице благодаря. Коммерсантовская книжка очень скупо говорит о провале панамской затеи, но вообще-то по многочисленным источникам известно, что была то не афера, а трагедия, и среди многочисленных причин провала присутствовали, скажем, неподвластные тогда науке малярийные комары, которые тысячами умертвляли рабочих. Лессепса приговорили к пяти годам тюрьмы, но лишь приговорили, а не посадили, и он коротал последние годы жизни в кресле-качалке в компании ручной обезьяны.
Военные преступники: Англо-германскиеденьги
Известно, что люди одной профессии могут именоваться как хорошим словом «разведчик», так и плохим словом «шпион». Разумеется, мы, например, преклоняемся перед советским солдатом, выигравшим Великую Отечественную, и ненавидим «фрица», солдата фашистского. Но когда мы переходим от обобщенного образа к личностному, то признаем: отдельно взятый Фриц (или Ганс), забритый из своей деревни под знамена вермахта, имел такие же основания поливать, допустим, крупнокалиберными снарядами наши позиции, как и наш земляк Иван — позиции Ганса. А ля гер ком а ля гер, нэспа?
Потому, соответствующим образом относясь к фашистской военной машине в целом, мы вряд ли можем осуждать конкретную операцию «Бернгард», которую гитлеровцы учинили против Великобритании. В Германии было налажено фактически промышленное производство фальшивых британских фунтов. Вовсе не Гитлер придумал такой способ ведения боевых действий: Наполеон заваливал фальшивыми ассигнациями Россию, а та же Британия ту же гитлеровскую Германию — фальшивыми продовольственными карточками. Но «Бернгард» (поначалу название было другое, «Андреас») — крупнейшая и самая профессиональная операция такого рода. Английские купюры анализировались по ста с лишним позициям. В Турции был найден тот самый лен, из которого делалась бумага для фунтов. Химики колдовали над составом краски, художники десятки раз сверяли эскизы, математики расшифровывали систему нумерации банкнот (весь этот качественный люд был, понятно, обнаружен в концлагерях). На первое клише — в 20 фунтов — затратили больше полугода работы. Начиная с декабря 1940-го новорожденные деньги сначала мелкими, потом все более крупными партиями переправлялись через разные источники в Швейцарию и Англию.
Полномасштабный вброс фальшивок начался только с августа 1942-го. В концлагере Заксенхаузен было собрано 140 подходящих для дела заключенных, большей частью евреев. Легенда гласит, что они сделали многое для уменьшения эффективности работы предприятия: из выпущенных ста тридцати миллионов Фунтов идеальными, то есть годными для запуска, было признано чуть более десяти. Заключенные защищали таким образом не Англию, а себя: пока производство продолжалось, они оставались в живых. Но и британцам, разумеется, была польза: 10 миллионов — не слишком сильный удар по экономике. По-настоящему нажились в этой истории, как и положено, настоящие мошенники, а не воюющая Германия: руководители операции скопили достаточно денег, чтобы, например, откупиться от американских военных и бежать после окончания войны в Латинскую Америку.
Торгаши: не обманешь — не продашь
Пословица это отечественная, напоминает книжка. В Советском Союзе, насколько я успел запомнить за недолгие годы жизни в нем, понятия «работник торговли», «спекулянт» и «ворюга» были примерно синонимами. Не хочется думать, что обман при любой операции «обмена» — национальная наша черта. И за кордоном есть свои воровские традиции, да и у нас с развитием капитализма, при всех его темных сторонах, розничная торговля стала несомненно и очевидно честнее. Важно, однако, что обманувшему торговцу не удивляешься.
В книжке описываются: возы с сеном, в которые для весу укладывали бревна; телеги с дровами, в которых нижнюю половину занимали сучки; овес, разбавленный мякиной; торговля (задешево!) использованной и высушенной чайной заваркой; булыжники, земля и лед в бочках с маслом… Ну, и так далее. См. также историю про г-на Фирсанова на этой странице.
Комментировать тут нечего… разве что коротко: иной злыдень ведь не лишь для выгоды обманывает, но и из желания выставить контрагента лохом. Является ли полученное удовольствие эстетическим? — это вопрос.
Козлы вонючие: жулики-лекари
В принципе нельзя исключать возможности, что тот или иной кашпировский, излечивающий со сцены стада и дивизии, и сам верит в волшебную силу своей этой… как ее… энергетики. Тут действует презумпция невиновности. Колдовать со сцены нормальный человек не станет, а раз он не вполне нормален, то может быть и искренним. Скорбную голову меч не сечет.
Но люди, составляющие из разной ерунды порошки и бальзамы, призванные служить абсолютными лекарствами, несомненно знают, из чего смешаны их бесполезные зелья, так что назвать этих деятелей вонючими козлами мне не кажется особенно грубым.
Собственно, само слово «шарлатан» обязано своим появлением именно надувательствам с лекарствами. «Черретано» — это уроженец Черетто, и почему-то именно в этом городе на юге Италии развился соответствующий мерзкий промысел. Черретанцы разъезжали по ярмаркам и разыгрывали представление, целью которого было втюхивание простакам той или иной чудодейственной панацеи. Как справедливо замечено в книге, открытая тогда формула успеха действует до сих пор: «Побеждает не тот, у кого лучше лекарство, а тот, кто лучше рекламирует товар».
Лекарственные обманы начались в эпоху Возрождения (с его верой в науку и ученых) и продолжаются о сих пор: препараты, которые «лечат рак на дому без болей, пластырей и операций», соблазнительное «целебное виски» (расследование выяснило, что под таким именем компания Duffi продавала самое простое виски) или эликсиры вечной молодости из абрикосовых косточек не переведутся, видимо, никогда.
Впрочем… Почти в каждой главке этой статьи возникает то или иное «впрочем», есть оно и здесь. Существует же такая вещь, как плацебо (aka фармакон): «пустая», без начинки, таблетка, которая, однако, лечит, ибо пациент верит в ее силу. Реально действенное средство, признанное нормальной и честной медициной. Так что не исключено, что помогали кому-то и шарлатанские снадобья.
Тут пришла и морали пора: во всяком обмане участвуют две стороны, и пострадавшая сторона отнюдь не всегда может быть уподоблена невинной сереброрунной овечке. Попадается часто тот, кто хочет купить задешево, решить какую-то проблему без особых усилий, выловить карася без труда… тот, кто жаждет халявы.
Пусть же книги, подобные этой, утверждают важную истину: ХАЛЯВА — ЭТО ОПАСНО.
P. S. Оцените, я ни разу не упомянул в этой статье Остапа Бендера.
Отрывок из книги можно прочитать: prochtenie.ru/passage/24136