Неодобрительные взгляды пешеходов и сигналящие водители — велосипедисты мешают всем, кроме самих себя. Несмотря на отсутствие велосипедных дорожек, летний Петербург наводняют любители прокатиться с ветерком. Герберт Уэллс сказал: «Когда я вижу взрослого на велосипеде, я спокоен за человечество». А уж кому, как не создателю машины времени, об этом знать?
Изобретение двухколесного средства передвижения далось людям немалым трудом. Оно стало открытием и для всех видов искусства. Образ велосипеда вошел в живопись, фотографию, городскую скульптуру, песенное творчество, кинематограф и, конечно, литературу. На чем и как ездят герои книг — узнавали авторы «Прочтения», вспоминая 10 художественных произведений.
Марк Твен «Укрощение велосипеда»
«Купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы», — такими словами заканчивается повествование юмористического рассказа. Пособие о том, как не упасть в грязь лицом с велосипеда. Если вы, подобно герою, упустили момент в детстве, когда, кажется, срабатывает мышечная память и ноги сами крутят педали, то оседлать железного коня вам помогут разве что четыре инструктора и мальчишка-сосед, с большим удовольствием отпускающий в ваш адрес колкости.
«Когда выучишься удерживать велосипед в равновесии, двигать его вперед и поворачивать в разные стороны, нужно переходить к следующей задаче — садиться на него. Делается это так: скачешь за велосипедом на правой ноге, держа левую на педали и ухватившись за руль обеими руками. Когда скомандуют, становишься левой ногой на педаль, а правая бесцельно и неопределенно повисает в воздухе; наваливаешься животом на седло и падаешь — может, направо, может, налево, но падаешь непременно. Встаешь — и начинаешь то же самое сначала. И так несколько раз подряд».
Эрленд Лу «Наивно. Супер»
Депрессивный герой романа норвежского писателя, как и все европейцы, с детства владеет хорошим велосипедом и предпочитает его любому виду транспорта: «Перед тем как купить велосипед, я перечитал уйму брошюр и каталогов ведущих производителей велосипедов. Я люблю разглядывать велосипеды на картинках, воображая себе, как я буду на них выглядеть».
Встречаясь с велосипедистами на дороге, он иногда говорит «привет!» и считает каждого из них членом большой дружной семьи. «Ко мне подъезжает маленький мальчик на крошечном велосипеде с опорными колесиками по бокам… Поверх шапочки нахлобучен велосипедный шлем… Он спрашивает, мой ли вон тот шикарный красный велосипед. Я киваю в сторону прислоненного к деревянному забору велосипеда и спрашиваю: „Ты про этот?“ Да, про этот. — Это мой, — отвечаю я мальчику».
Велосипед настолько занимает сознание героя, что будь он художником, то первым делом нарисовал бы двухколесного друга. Оставив мысли о Вселенной и времени, он решает купить велосипедный шлем. Велопрогулки по лесу помогли юноше понять, что жизнь — путешествие. Однако, что ждет за поворотом, не знает никто, поэтому обзавестись защитой не помешает.
Конан Дойл «Одинокая велосипедистка»
Велосипед способствует одиночеству. И дело не только в трудности приспособиться к чьей-то скорости и удержать дистанцию. Прогулка верхом — в урбанистическом пейзаже или на лоне природы — всегда имеет привкус сентиментальности, которую большинство людей предпочитает скрывать от общественности. Но что если ваше уединение в один день нарушает инкогнито, навязывающий свою компанию в определенное время на конкретном участке пути? Так поневоле оставишь здоровый образ жизни да и пересядешь на автомобиль — куда полезнее, чтобы остаться в живых!
«Прошло четверть часа, и я увидел нашу велосипедистку — она возвращалась со станции. Поравнявшись с усадьбой Чарлингтон, она оглянулась. Несколько мгновений спустя велосипедист вышел из своего убежища, сел на велосипед и последовал за ней. Нигде кругом — от горизонта и до горизонта — не было ни души; только две одинокие фигуры — изящная девушка, державшаяся очень прямо, а на некотором расстоянии от нее — пригнувшийся к самому рулю бородатый преследователь, явно замышляющий что-то…»
Саша Соколов «Школа для дураков»
Чувство полета — частая метафора езды на велосипеде. О, эти плавность движений, ощущение невесомости, свист в ушах! В подернутой маревом зноя дачной местности нечего делать без «велоса», «веломашины». Ведь сам Насылающий ветер (серьезный конкурент марвеловским супергероям) — старик-почтальон с невнятной фамилией и клочковатой бородой — передвигается от адреса к адресу, крутя педали, поскрипывая седлом. Из россыпи трогательных образов Саши Соколова в реальную жизнь стоило бы перенести традицию влюбленных приветствовать друг друга велосипедным звонком.
«…Я, посвященный в высокие помыслы твои и стремления, знаю, что в упомянутый день, отмеченный незаурядной солнечной погодой, ты являл собою иной, непреходящий во времени и пространстве тип велосипедиста. Непримиримость с окружающей действительностью, стойкость в борьбе с лицемерием и ханжеством, несгибаемая воля, твердость в достижении поставленной цели, исключительная принципиальность и честность в отношениях с товарищами — эти и многие другие замечательные качества ставили тебя вне обычного ряда велосипедистов. Ты был не только и не столько велосипедистом, сколько велосипедистом-человеком, веломашинистом-гражданином».
Владимир Набоков «Лолита»
Гумберт есть Гумберт. Вуайерист, мечтатель, эстет… «Но больше всего мне нравилось смотреть на нее… когда она, бывало, колесила взад и вперед по Тэеровской улице на своем новом велосипеде, тоже казавшемся прелестным и юным. Она поднималась на педалях, чтобы работать ими побойчее, потом опускалась в томной позе, пока скорость изнашивалась. Остановившись у почтового ящичка, относившегося к нам, она (все еще сидя верхом) быстро листала журнал, извлеченный оттуда, совала его обратно, прижимала кончик языка к уголку верхней губы, отталкивалась ногой и опять неслась сквозь бледные узоры тени и света».
Лолита получила велосипед в подарок на четырнадцатый день рождения. В описании движения «бедрышком» при влезании на него есть что-то плотоядное. Индейка с яблоками, умеющая крутить педали, честное слово. Даже слюни текут. Большинство прочих эротических фантазий о юной нимфетке не вызывают такого «дивного удовольствия» и не способствуют появлению аппетита.
Никколо Амманити «Я не боюсь»
В малонаселенной деревне, утонувшей среди пшеничных полей, насквозь пронзаемых безжалостным солнцем, шестеро детей в своей непоседливости затевают игру в велосипедные догонялки. Кто же мог знать, что невинная забава приведет их в заброшенный дом со скелетом в шкафу и обернется затем серьезной криминальной историей с заговорами, стрельбой и настоящими погонями? О том, как девятилетний герой будет увиливать от мафии на своем Бульдозере (так мальчик называет «старую железяку со штопаным-перештопаным седлом», доставшуюся ему от отца), читайте в темное время суток где-нибудь на сквозняке — чтобы непременно хлопнула форточка или дверь обезоружила вас чудовищным скрипом.
«Я нажал на педали, пытаясь ехать как можно быстрее. Бесполезно. Чем больше усилий я прилагал, тем отчаяннее упрямился велосипед, отказываясь ехать. Я рулил, а за моей спиной росла пыльная туча. Спрячься, сказал я себе. Я повернул руль, велосипед налетел на камень, и я полетел, словно распятый, в пшеницу. Машина была уже в сотне метров от меня. Велосипед упал у края дороги. Я схватил его за колесо и рывком втащил в пшеницу».
Рэй Брэдбери «Вино из одуванчиков»
Ювелир Лео Ауфман «подошел к краю тротуара и погладил свой велосипед, словно собаку или кошку». Когда-то давно он их мастерил и, пожалуй, единственный был способен исполнить просьбу юного соседа Дугласа и создать Машину счастья. Починкой и сборкой велосипедов занимался любой мальчишка, а вот стать механиком улыбок и смеха мало кому удавалось. «Посмотришь, как Лео Ауфман катит на своем велосипеде по вечерней каменистой улице, круто сбегающей с холма, — и сразу понятно, что этому человеку все вокруг по душе: как шуршит в нагретой солнцем траве чертополох, когда ветер пышет жаром в лицо, словно из раскаленной печи, и как звенят под дождем электрические провода…» И ведь никто из них не заметил, что просьба уже исполнена: у счастья две педали, багажник, звонок; и ехать на нем так здорово — волосы развеваются по ветру!
Майя Кучерская «Бог дождя»
Говорят, физический труд — лучший способ отогнать безутешные мысли. Опыт главной героини романа, углубившейся в саморефлексию, потерявшей покой и сон, яркий тому пример. На полугоночном мужском велосипеде хрупкая барышня из интеллигентной семьи чувствует себя дерзкой, свободной и стремительной в поступках. Так начинаются приключения ее новой «уличной» жизни, которая, по мнению девушки, должна непременно закончиться трагической смертью — и пусть любимые запасаются носовыми платками! Бунт продлится всего месяц, тем не менее именно езда на велосипеде опрокинет (в прямом смысле) прежний мир Ани и, зализывая разбитую коленку, героиня наконец обретет искомое — ответ бога дождя.
«Она жала на педали — в горку, взмокши — но ей, наоборот, нравилось, что в горку, она жала на педали и вдавливала туда всю свою жаркую, жаркую любовь».
Антон Чехов «Человек в футляре»
«И еще я имею кое-что сказать вам. Я давно служу, вы же только еще начинаете службу, и я считаю долгом, как старший товарищ, предостеречь вас. Вы катаетесь на велосипеде, а эта забава совершенно неприлична для воспитателя юношества… Если учитель едет на велосипеде, то что же остается ученикам? Им остается только ходить на головах… Я вчера ужаснулся! Когда я увидел вашу сестрицу, то у меня помутилось в глазах. Женщина или девушка на велосипеде — это ужасно!»
Умилительная в своей экспрессивности претензия Беликова — пожалуй, единственная негативная характеристика велосипедистов во всей мировой литературе. Послуживший предвестником смерти героя, этот эпизод — в лучших традициях Чехова — явил комическую сторону подлинной трагедии: предрассудки, как ничто другое, прибивают человека к земле.
Джон М. Кутзее «Медленный человек»
«…Кто-то навис над ним, перекрывая кислород, — юнец с волосами как проволока и крапинками вдоль линии волос. „Мой велосипед“, — говорит он ему, по слогам произнося это трудное слово. Он хочет спросить, что с его велосипедом, позаботились ли о нем, — ведь хорошо известно, что велосипед может исчезнуть в мгновение ока. Но, не успев произнести эти слова, он вновь теряет сознание». После инцидента на Мэгилл-роуд Полу Реймонту ампутировали ногу, и он начал мечтать о том, чтобы никогда не рождаться на свет, и вновь мысленно крутить педали велосипеда, искореженное «тело» которого хранилось у него в кладовой. Влюбившись в замужнюю сиделку Марияну, Пол надеялся на взаимность. Внезапно появившаяся гостья писательница Элизабет Костелло знала о его жизни и желаниях все, словно прочла дневник, которого он никогда не вел. Уверенная в том, что потеря «любой части тела, которая выступает», комична, дама ходила за героем попятам и раздавала советы. В некоторых из них, определенно, было что-то непристойное.