В прокат вышел фильм Джона Туртурро «Под маской жиголо» (Fading Gigolo) — комедия о любви, проституции и ортодоксальном иудаизме в современном Нью-Йорке, темпом и ритмом больше всего похожая на соул-джазовую импровизацию.
История о настоящих джентльменах (которые никогда не унизятся до какой-нибудь полезной работы, как бы они ни были бедны) и их завидной предприимчивости оборачивается у Туртурро серией занимательных антропологических зарисовок. Профессию жиголо (стремительно теряющую былой лоск: спрос все ощутимее превышает предложение) возрождает на экране великолепный дуэт — Вуди Аллен и сам режиссер.
«Я воспитан в еврейской традиции, которая запрещает жениться на нееврейке, бриться в субботу вечером и, в особенности, брить женщину-нееврейку в субботу вечером», — этой шуткой как нельзя более точно выразил однажды отношение к собственному еврейству Вуди Аллен. Будучи главным киноспециалистом по городскому интеллектуальному невротизму, а также его классическим атрибутам — (около)писательской профессии, нелепым фобиям/бзикам/бытовым ритуалам и, наконец, иудейским корням, Аллен не только «монополизировал», но и, кажется, полностью раскрыл на экране тему светского еврейства, которое давно уже является в первую очередь культурным (а не национальным и тем более религиозным) феноменом.
Из острот режиссера на тему собственного происхождения (и, соответственно, происхождения значительной части своих главных героев) можно составить целую ироническую энциклопедию, в которой имеются советы и полезные наблюдения, натурально, на все случаи жизни. Единственный мотив, пока не фигурировавший в кино Вуди Аллена, — столкновение светского и религиозного (притом ортодоксального) еврейства. Между тем эта опасная (и по причине тонкости, и благодаря наличию неизбежно сопутствующих — чаще всего политических — сюжетов) тема прячет в себе и приятные сюрпризы. Недаром среди сочинителей лучших анекдотов и острот на тему иудаизма огромную часть составляют вероучители и духовные лица. Кто-то из них и вдохновил, похоже, Джона Туртурро дополнить на пару с Алленом его «энциклопедию» — например, хасидский вероучитель Рабби Нахман из Брацлова, автор такой, среди прочих, шутки: «Когда Сатана убедился, что ему одному не сбить с пути весь огромный мир, он прибег к помощи раввинов».
Потомственный букинист из Бруклина Мюррей Шварц (Вуди Аллен) вынужден закрыть свой прогоревший магазинчик. Обсуждая планы на будущее с ближайшим другом, цветочником по имени Фиораванте (Джон Туртурро), у которого дела тоже идут не ахти как, книготорговец сочиняет на ходу блестящий бизнес-план. Почему бы Фиораванте не стать жиголо? «Да, ты не красавчик, но посмотри на Мика Джаггера — а как к нему при этом липнут девицы! К тому же есть люди, которые гораздо лучше выглядят без одежды. Ты точно из них», — атакует скромного флориста Мюррей, предлагая другу шестьдесят процентов от всех будущих прибылей. В том, что на мужчину по вызову имеется спрос, сомнений нет: на днях дерматолог Мюррея (Шэрон Стоун), состоятельная красотка, которой осточертел муж, намекнула букинисту, что она и ее подруга (София Вергара) хотели бы заняться сексом втроем с каким-нибудь «подходящим мужчиной». Фиораванте быстро входит во вкус — и становится настоящим профессионалом к тому моменту, как Мюррей знакомит его с нежной и печальной хасидской вдовой Авигаль (Ванесса Паради), за которой ходит по пятам давний поклонник, предводитель местного отряда «Шомрим» (Лив Шрайбер).
«Под маской жиголо» — пятая режиссерская работа Джона Туртурро, известного прежде всего в качестве прекрасного актера, любимца Спайка Ли и братьев Коэн. Как и Вуди Аллен, он любит сниматься в собственных картинах (исключением не стал даже предыдущий документальный фильм о неаполитанских музыкантах «Страсть», 2010). Кроме того, Туртурро — еще одно сходство с Алленом — ценит джаз и хорошо в нем разбирается (родительница кинематографиста была профессиональной джазовой певицей). Все эти чудесным образом совпавшие обстоятельства (не исключая и согласие все того же Аллена, крайне редко играющего у кого-то (и кого-то), кроме самого себя, исполнить здесь центральную роль) сработали на появление очаровательно легкомысленной и до чрезвычайности уютной ленты, которая напоминает музыкальную импровизацию, что могла бы длиться едва ли не бесконечно.
Дело в том, что фильм Туртурро, наделенный, казалось бы, весьма определенным в деталях сквозным сюжетом, в действительности оказывается скорее набором психологических этюдов. Повседневная жизнь ньюйоркцев предстает перед нами во всех своих мультикультурных прелестях, которые российскому зрителю и вовсе кажутся сном (для кого-то несбыточно-прекрасным, для кого-то, увы, — страшным): Мюррей Шварц, например, женат на темнокожей барменше — у них трое чудесных детей; когда один из них подцепляет в школе вшей, Мюррей ведет его лечиться к милой даме в хасидский квартал. Столь же любопытны и социологические наблюдения иного свойства. Первые клиентки Фиораванте являют собой представительниц нового класса (основательно разросшегося в последние несколько десятилетий) — успешных и состоятельных женщин, которые могут позволить себе истинно мужские радости и слабости.
Так соул-джаз сменяется фьюженом — и основная мелодия, а вслед за ней темп и ритм претерпевают еще множество изменений. Музыкальные аналогии и характеристики в этом случае становятся довольно спорными — и зависят исключительно от особенностей индивидуального восприятия. Что до кинематографических трактовок, то они отличаются большей определенностью: ближе к финалу кино теряет первоначальную подвижность, а сюжет замирает в нерешительности — Туртурро словно бы не может понять, стоит ли выводить его на новый виток, и прячет собственную неуверенность за условно открытым финалом. К этому моменту просмотр «Жиголо» уже прочно ассоциируется с благостно-праздным сидением в летнем кафе, мимо которого медленнее обычного прогуливаются сморенные солнцем прохожие и где столики стоят достаточно близко друг к другу, чтобы обрывки чужих историй неизбежно достигали наших ушей.