В прокат вышел фильм Оливера Хиршибигеля «Диана: История любви» (Diana). Байопик, повествующий о последних годах жизни принцессы Уэльской, откровенно не удался, однако стал интересным поводом поговорить о специфике опасного жанра кинобиографии. Любовная драма самой знаменитой женщины XX столетия оказалась слишком деликатным материалом, не выдержавшим стандартных экранных процедур по смешению хронологии с мифологией и выведению белых пятен с темных страниц.
Всякое искусство использует свои инструменты для измерения масштабов личности в истории. Игровому кино, владеющему, казалось бы, самой внушительной коллекцией формул, методов и средств, приходится в этом смысле труднее всего. Мало того что нужно уделить большое внимание внешней (при этом отнюдь не формальной) стороне дела, так еще и необходимо, не имея в распоряжении, например, 600 книжных страниц или десяти часов телеэфира на BBC, а владея всего 120 минутами экранного времени, провести мучительно пристрастный отбор биографических штрихов, элементов и деталей.
В последние годы кинематографисты с успехом осваивают спасительный, хотя и таящий свои опасности метод иллюстрации одного избранного жизненного эпизода или сюжета — в иных случаях даже вымышленного (как это произошло в вышедшем неделю назад кино «Паганини: Скрипач дьявола»), но отвечающего простому принципу зрелищности и увлекательности: «общественное» там должно непременно быть вписано в контекст «личного».
Вспомнив навскидку несколько примечательных байопиков самых последних лет, можно заметить, что из этого правила нет исключений. О романтической (в отличие от сексуальной) стороне жизни уже упомянутого Паганини, мастера мифологизировать собственную биографию, известно очень мало. Так что режиссеру Бернарду Роузу, возжелавшему под новым углом взглянуть на природу дарования скрипача, пришлось самому придумать для виртуоза встречу с юной певицей Шарлоттой.
Альфред Хичкок — о нем в прошлом году снял кино Саша Джерваси — занят на экране съемками «Психо» и пересмотром отношений со своей женой Альмой, которая на протяжении всех лет брака и сотворчества умудрялась и интриговать, и удивлять его, оправдывая хичкоковскую любимую формулу: «женщина должна быть, как хороший фильм ужасов: чем больше места остается на долю воображения, тем лучше».
Маргарет Тэтчер в фильме Филлиды Ллойд расплачивается за годы, проведенные замужем в первую очередь за Англией, а потом уж за собственным мужем, годами деменции и старческого одиночества, когда единственной отрадой для нее становятся галлюцинации, во время которых она никак не может наговориться с умершим супругом.
Даже великий аппаратчик и «человек-механизм» Джон Эдгар Гувер, которому посвятил обстоятельную кабинетную драму Клинт Иствуд, борется с коммунистической заразой, уничтожает гангстеров и ку-клукс-клан, а также развивает криминалистику то благодаря, то вопреки сложностям в отношениях с тремя ближайшими людьми: бессменной секретаршей (при этом первой любовью), матерью и заместителем (при этом ближайшим другом) Клайдом Толсоном.
Можно долго продолжать этот ряд, но, дабы не отвлекаться от главного предмета обсуждения, завершить перечень стоит отмеченной бесчисленным количеством высочайших кинематографических наград победой короля Георга VI над заиканием — по версии режиссера Тома Хупера, абсолютно невозможной без поддержки его решительной супруги Елизаветы, которая лучше мужа знала, как надо сплотить в темные времена британскую нацию.
Кино Оливера Хиршибигеля, основанное на книге Кейт Снелл «Диана: Ее последняя любовь», тоже, казалось бы, следует описанному принципу: леди Диана (Наоми Уоттс), «королева сердец», занимается активной миротворческой и благотворительной деятельностью, не переставая думать о судьбах всей планеты даже в минуты обострения собственных душевных неурядиц. А таковые вызваны появлением в жизни принцессы кардиохирурга пакистанского происхождения Хасната Хана (Навин Эндрюс), искренне влюбленного в Диану и «умеющего обращаться с ней так, будто она — самая обычная женщина», но не желающего становиться героем таблоидов. Еще одно обстоятельство, мешающее влюбленным навсегда соединиться, — привязанность доктора к своей большой семье, которая при всей симпатии к Диане никогда не даст благословение на брак Хана с разведенной христианкой. Промучив друг друга полтора года, герои расстаются — и Диана, исключительно из женской мести, начинает проводить время в компании Доди аль-Файеда, наследника египетского миллиардера, намеренно провоцируя внимание прессы к этим встречам. Чем история заканчивается, известно всему миру.
Пересказ сюжета «Дианы…» выглядит несколько издевательским только на взгляд читателя, еще не успевшего увидеть кино: на деле же фильм этим сюжетом просто-напросто исчерпывается. Вся общественная деятельность принцессы Уэльской, описание которой занимает в этом тексте одну строчку, сводится на экране к трем с половиной кадрам и к совершенно неуместному в общем драматургическом контексте постскриптуму. Упоминание противопехотных мин и гуманитарных миссий дается Хиршибигелем, похоже, исключительно ради оправдания заунывной мелодрамы, в центре которой столь же органично смотрелась бы безвестная медсестра или парикмахерша.
Давно известно, что чужие драмы почти всегда кажутся нам невыносимо банальными — увы, в реальности, не приукрашенной талантливым пересказом, они (как и наши собственные) таковыми и являются. Но тонкость в том, что когда на киноэкран попадает иллюстрация несчастливой любовной истории реального человека (всю жизнь страдавшего от чрезмерного внимания общественности к своей частной жизни), изложенная, с одной стороны, во всех мыслимых подробностях, а с другой — явно подкорректированная (никто не знает да и не имеет права знать, был ли у Дианы действительно роман с Доди аль-Файедом, или она лишь хотела причинить боль Хаснату Хану, но нарочитая демонстрация невинности их с египтянином отношений зрителю выглядит скользким ханжеством), скука сменяется мучительной неловкостью.
Просмотр «Дианы…» приводит в итоге к не самому ожидаемому поначалу выводу: о принцессе Уэльской, которой был и еще будет посвящен не один десяток документальных фильмов, вообще не стоит снимать игровое кино. О ее общественной деятельности и так известно немало, а ее личная жизнь должна хотя бы после гибели Дианы быть оставлена за кадром. Среди попавших в историю людей немало тех, кто не заслуживает того, чтобы о них снимали кино, но есть и те, кто заслуживает того, чтобы его о них не снимали.