- CША — Япония, 2006
- Режиссер Клинт Иствуд. В главных ролях: Кен Ватанабе, Рио Касе, Кацунари Ниномийя
- 142 мин.
Забыть Джона Уэйна
У войны всегда есть какой-нибудь символ. В XX веке такими символами стали фотографии. Например, снимок советского знамени над рейхстагом. Или американского флага на горе Сурибачи, остров Иводзима. Кровопролитная многодневная битва войск США и Японии на Иводзиме стала одной из основных в войне на Тихом океане и предвосхитила обреченность Страны восходящего солнца. И какое нам дело, что на снимке изображена не первоначальная установка флага, а его замена, и что устанавливался он, когда самые жестокие бои на острове были еще впереди. Символ зажил собственной жизнью.
Джеймс Брэдли, сын одного из солдат, ставивших тот самый флаг, вскоре после смерти Брэдли-старшего книгой «Флаги наших отцов» почтил память участников знаменитого сражения. На экран же книгу перенес Клинт Иствуд, который постепенно перешел из ранга постановщика развлекательной продукции в число самых уважаемых и высокопрофессиональных режиссеров и с именем которого связаны едва ли не все самые значительные и умные, серьезные американские фильмы XXI века. Однако Иствуду показалось недостаточным показать битву на Иводзиме только такой, какой ее видели американцы, поэтому «Флаги» образовали дилогию с картиной «Письма с Иводзимы». Тоже, кстати, основанной на книге: собранными в один том письмами командующего японскими войсками, генерала Тадамичи Курибаяси. Результатом стали два фильма, ставшие бесспорными кинособытиями прошлого года.
«Флаги» наш прокат почему-то минули. Хорошо хоть великолепные «Письма» до нас дошли. Идея Иствуда интересна сама по себе — показать значительное событие с точки зрения обоих воюющих противников. Еще более интересна попытка встать на сторону врага, заставить зрителя почувствовать себя на месте тех, кого принято изображать негодяями и разжигателями ненависти, инициаторами войны. Тем более что массовому зрителю американское кино зачастую преподносило японцев лишь сборищем дикарей, безоговорочно заслуживающих смерти от рук доблестных защитников демократии. А ведь из всех стран — участниц Второй мировой именно японская армия отличалась наибольшим «процентным составом» военной аристократии. В рядах японской армии, апример, сражались звезда Олимпийских игр 1932 года, прекрасный наездник подполковник Ниси и поэт — знаток китайской литературы адмирал Ичимару. Оба они погибли на Иводзиме, где сражались под командованием дипломата и интеллектуала Курибаяси, также оставшегося на поле боя. Все трое присутствуют в качестве персонажей в фильме Иствуда, хотя особое внимание отдано Курибаяси в потрясающем исполнении Кена Ватанабе. У Иствуда Курибаяси — аристократ и военный профессионал высшей категории, который при всем обаянии не способен вырваться за пределы патриотически-милитаристской традиции.
К счастью, фильм не сосредотачивается только на изображении высших чинов, уделяя более чем достаточно экранного времени жизни простых солдат, их проблемам и страданиям. Иствуд и сценаристка Айрис Ямашита подробно выстраивают сюжетные линии многочисленных персонажей, наделяя их индивидуальными характером и судьбой. Умение Иствуда работать с актерами заметно и здесь. Надо отметить и мастерство Иствуда в воссоздании атмосферы боевых действий. Вместе с оператором Томом Стерном они выстраивают однообразную цветовую гамму, лишенную какой-либо яркости, а батальные сцены при всем размахе и масштабности лишены показных, дешевых эффектов — выжить и увернуться от пуль важнее, чем убить врага. Война по Иствуду вообще не несет в себе ничего эффектного или романтического.
Как и положено умному творческому человеку, Иствуд избегает однозначных оценок. Поэтому его портреты японцев в годы войны стремятся быть объективными, а не идеализированными. Отсюда сцены, подчеркивающие жестокость японских армейских порядков, и флэшбэки, имеющие целью показать царившую в японском обществе националистическую истерию. Впрочем, и американские солдаты в трактовке режиссера также лишены ореола положительных героев, так что Иствуд умышленно уравнивает участников боевых действий. Поэтому «Письма» имеют своей целью постановку вопросов более значительных, чем просто обличение войны. Почему профессионалы отдают свой талант на уничтожение себе подобных? Почему в общем-то похожие люди, в равной степени заботящиеся о семьях и любимых, в равной степени стремящиеся выжить и вернуться домой, так охотно дают себя обмануть патриотической трескотне и втянуть в бойню? И почему эти проблемы характерны не только для Японии времен Иводзимы, но и для любой современной развитой страны? Иствуд не дает ответов на эти вопросы, и правильно делает. Он не претенциозен, в чем и заключается сила его последних лент.
Иствуд вообще мастер в своих лучших картинах, оставаясь в рамках выбранного жанра, выворачивать наизнанку мифы, этим жанрам присущие. Особенно когда речь идет о хорошо ему знакомых по прежним работам вестернах, триллерах или военных драмах. В «Непрощенном» он переосмыслил миф об убийце-одиночке с Дикого Запада, в «Таинственной реке» — о пользе мести, в «Письмах» — о героизме и величии войны. Интересно, что давным-давно Иствуда называли преемником Джона Уэйна, стопроцентного американца, звезды отличных, но зачастую слишком прямолинейных лент. Например, «Песков Иводзимы» Элана Дуона. По тому искусно сделанному, но нехитрому военному боевику большинство зрителей и воспринимало события знаменитого сражения. Фильм же Иствуда, оставаясь американским, отсылает во многом к яростным японским антивоенным лентам «Под флагом Восходящего Солнца» Киндзи Фукасаку и «Истории проститутки» Сейдзуна Сузуки. Так что Клинт Иствуд заставил в конце концов признать себя фигурой куда большей значимости и таланта, чем Уэйн. Уверен, что и Иводзима теперь будет ассоциироваться именно с его трактовкой. И это очень хорошо.