Из года в год в первой
декаде октября
Екатеринбург становится
чем-то вроде Мекки
документалистов. Здесь
проходит открытый
фестиваль неигрового
кино «Россия». Нынешний,
двадцатый, обошелся без
юбилейных торжеств, но не
обошелся без сюрпризов.
Когда на церемонии закрытия жюри уклончиво объявило
о своем решении не присуждать
приз за лучший полнометражный фильм, для публики это
осталось своего рода загадкой:
дважды за два минувших десятилетия не был присужден Гран-при, но ни разу не оставалась без
призера следующая по значимости номинация: чем-чем, а лаконизмом и отсутствием полного
метра российская документалистика не страдает.
Жюри, в которое вошли именитые режиссеры Сергей Дворцевой
(председатель) и Сергей Лозница,
не менее именитый оператор
Вадим Алисов, критик Валерий
Кичин и киновед Зоя Кошелева,
отвело душу на итоговой пресс-конференции, в своем роде беспрецедентной: никогда еще дирекции фестиваля и отборочной комиссии не приходилось слышать
столь радикальных претензий к
качеству конкурсной программы.
Профессионально больше половины фильмов ниже плинтуса — примерно так это звучало. Вывод:
если в стране делается так мало
достойной высшего суда документалистики, значит, нужно резко
сокращать само число картин,
допущенных на конкурс ведущего
отечественного фестиваля.
Но к такой постановке вопроса
фестиваль явно не был готов. И
дело не только в том, что с точки
зрения многочисленных зрителей
нынешний конкурс далеко не так
безнадежен. В отличие от большинства других документальных
фестивалей, «Россия» не признает
узкую специализацию, будь то этнографическое, антропологическое,
экологическое или, например, социальное кино. Жанрово, тематически, стилево «Россия» широка
порой до необъятности, но есть в
этом и свой резон: страна, давшая
ему имя, тоже широка и необъятна. Впрочем, при отсутствии узких
ниш есть темы, которые сопутствуют фестивалю из года в год. Прежде всего — российская глубинка.
Постсоветским документалистам
не привыкать к упрекам в своеобразном некрофильстве: сельская
жизнь и выживание сельчан, схваченные их камерой, порой больше
говорят о смерти и умирании. На
этот раз упрек был бы лишним.
Почти благостная картина в «Русском заповеднике» Валерия Тимошенко: в центре композиции оказывается замечательный батюшка,
а каков поп — таков и приход, пасторальный «Айнеболит» Игоря Ларионова призван напомнить о красоте и полнокровной жизни русского
села, «Солнечный день» Юлии
Киселевой наполнен тем солнцем,
которое живет в душе десятилетней
Маши — единственного ребенка в
полузаброшенной деревне, а поморское селение на берегу Белого
моря («Почтовая лошадь» Андрея
Головнева) вовсе не кажется обителью скорби семилетнему Лехе,
хотя он и любит слагать куплеты
о своей нелегкой доле… Но жюри
не впечатлила эта сквозная светлая
нота: герои почти во всех фильмах
найдены замечательные, установка
на позитив не вызывает никаких
сомнений, только вот авторы никак не могут достичь той степени
мастерства, которая безоговорочно
перевела бы их работы из разряда
человеческих документов в произведения высокого киноискусства.
Впрочем, жюри все же отыскало
искомое. Фильм «Глубинка 35 × 45»
новосибирского режиссера Евгения Соломина, удостоенный Гран-при, обладает и дра матургической
основой, и крепкой реализацией замысла, и метафоричностью. Фотограф снимает деревенских жителей
на паспорт нового образца. Только
и нужно сделать карточку размером 35 на 45, в большом городе на
это теперь уходит минута… Но вот
они, деревенские, один за другим:
готовятся, прихорашиваются, сомневаются, рассказывают… Вся
минувшая жизнь может пройти
перед глазами. А в финале летят в
топку их старые паспорта, с которых в последний раз смотрят на нас
их владельцы. Обычная процедура
уничтожения ненужных документов
превращается в скорбную метафору
отношений государства и деревни.
Вот и приз за лучший короткометражный фильм достался не самому оптимистичному фильму — «Занавесу» Владимира Головнева.
Актеры маленького провинциального театра, их нерадостное закулисье. Вечный «Айболит» вместо
Гамлета. И нет уже сил поднимать
занавес в разных поселковых ДК…
На фестивале нельзя было не сравнить глубинку русскую и литовскую,
кинопоэму о которой мастерски сложила Янина Лапинскайте (ее «Стоянка поезда только пять минут» получила приз критиков, но оставила
равнодушной жюри). И вроде бы похож этот сонный пристанционный
поселок на тысячи российских — ан,
нет. Вот, например, местный чудак-изобретатель. Если российский Кулибин не преминул бы загнать в угол
беззубого рта беломорину и рассказать о смысле жизни, который, как
водится, за пределами рацио, то его
литовский коллега немногословен
и весьма продуман. «Плыви!» — отталкивает он от речного берега
свою жену, которая упакована в негнущийся надувной костюм, плавно
переходящий в надувной матрас.
«А как же я на берег выберусь?» — беспокоится та. «Ничего, я тебя у
Вильнюса выловлю». И, видимо, вылавливает, поскольку в следующих
кадрах он уже опробует новое свое
изобретение: летательный аппарат
на основе воздушного змея. Жена
тут как тут. «Лети», — говорит он
жене. Впрочем, вместе им хорошо.
Еще одна тема, давно ставшая постоянной на «России», — кровоточащий Кавказ. И конкретно — трагедия Беслана. Это тем ценней, что
привязанная к телеэфиру форматная документалистика обращается
к ней все реже. Героиня фильма
«Беслан. Надежда» — учительница
истории школы № 1, той самой. Во
время штурма в школе на ее глазах
погибли сын и дочь. А она выжила — и вернулась учить оставшихся
в живых детей в восстановленную
школу. У нее теперь нет других детей, это ее школа жизни. И остается надежда, что такие уроки истории все же не будут забыты. В фильме Алины Акоефф «Письма из будущего» (приз за лучший дебют) мы
не видим бесланской школы № 1 до
самого финала. Две юные подружки пишут друг другу пространные и
порой пронзительные письма, которые звучат на фоне их домашних
фото- и видеоархивов. Вся жизнь
впереди — и вдруг камера выхватывает две фотографии на той скорбной доске, что была установлена на
руинах школы. Обе они погибли в
тот день — и теперь, после смерти,
ожили на экране.
Отдавая приоритет осмыслению
трагического, «Россия» старается поддержать и комедийную составляющую неигрового кино.
На сей раз в конкурс попало как
минимум две комедии. Пермский
режиссер Анатолий Наймушин
(«Отцы и дети Пермского края»)
попытался высечь искру юмора из
того обстоятельства, что первые
лица края решили изложить свое
жизненное кредо продвинутой
молодежи, для чего отправились в
пермские вузы — каждый со своей
лекционной программой. Строго
говоря, ничего абсурдного и пронзительно смешного в этой затее
нет, поэтому немолодому режиссеру, желающему доказать обратное,
пришлось назойливо снабжать
видеоряд молодежными приколами, примочками и фенечками. В
результате вышел тот казус, когда смешнее всех выглядит автор.
Куда более естественным путем
пошел екатеринбургский режиссер Павел Фаттахутдинов, снявший «Затмение». Его герой, «менеджер среднего звена», обретает
свой дауншифтинг, отправляясь в
обжитую хранителями эзотерических знаний сибирскую деревню
на поиски некоего кристалла, который спасет — нет, не весь мир,
мир как таковой все равно затонет, но ту часть России, которая
за Уралом. Получилось смешно и
насмешливо. Но и показательно: к
проблемам конечности цивилизации, глобального кризиса наши документалисты умеют обращаться
либо с набатно-публицистической
натугой и банальным назиданием,
либо вот так, предлагая посмеяться над некими чудаками, которые
с чего-то выдумали, будто наш
чудный дивный мир мегаполисов,
торгово-развлекательных центров
и глобальной сети может когда-нибудь низвергнуться в тартарары.
«Круглый стол», которым по традиции завершился фестиваль,
ограничился куда более локальным вопросом: не грозит ли документальному кино смерть в связи
с появлением других способов
фиксации реальности? Имеется в
виду все более активное вторжение на территорию документалистики любительских видеокамер
и мобильников вкупе со «скайпом» и «ю-тубом». Как и следовало ожидать, участники «стола»
разделились на архаистов и новаторов, но сошлись на сдержанном
оптимизме и рекомендовали не
торопиться со смертельным диагнозом. Но и без «круглого стола»
ясно: умирать документальное
кино пока не собирается. Не говоря уже о фестивале «Россия»:
в двадцать лет негоже думать о
финале, даже если кажется, будто
лучшие годы позади.
Генеральный директор фестиваля Георгий Негашев и продюсер фильма «Письма из будущего», признанного лучшим дебютом, Владимир Акоев. Фото: Константин Соломатин