Отрывок из книги
О книге Хэнка Муди «Бог ненавидит нас всех»
Дафна любила скорость.
Нет, не в привычном смысле: даже на своей старой,
потрепанной «хонде-сивик» она редко включала четвертую передачу. Гонки Дафны происходили в лабиринтах ее сознания, в запутанных коридорах ее разума. Естественно, эта жажда скорости требовала постоянной подпитки. Кокаином, когда были деньги, или
эфедриносодержащим аэрозолем от насморка, когда
денег не было. Пару раз я видел ее на седьмом небе
от счастья, когда ей присылали симпамину, что в переводе с итальянского, судя по всему, означало «трое
суток беспрерывного секса, рок-н-ролла и маниакально самозабвенной работы по дому». С четырьмя непременными часами параноидального бреда и споров до хрипоты и рукоприкладства — на прицепе; а в
нашу последнюю совместно проведенную неделю дошло до пары попыток самоубийства и одного вооруженного нападения.
С Дафной мы познакомились, когда я вернулся в
университет после летних каникул — второкурсник
без гроша в кармане в поисках хоть какой-нибудь
подработки. В начале лета я планировал подкопить
деньжат, убирая грязную посуду за снобами, обедающими в ресторане Хемпстедского гольф-клуба. Увы,
все мои мечты рухнули в тот самый миг, когда я за
рулем гольф-кара на полной скорости влетел в стеклянную стену ресторанной веранды. Моя пассажирка
с прической как у Стиви Никс, подружка невесты,
явно опаздывала к моменту, когда по плану свадебной церемонии ей надлежало произнести тост; еще
бы не опаздывала, ведь несколько минут назад я славно
надрачивал ей своими мозолистыми за магазинчиком
для гольфового инвентаря. Мы с нею были снаружи,
а свадьба гуляла там, внутри. Звон стекла и град разлетающихся осколков послужили роскошным финальным аккордом моей до сего момента успешной, если
не сказать блестящей, попытки срезать дорогу через
сложнейший участок с песчаными ямами в районе
тринадцатой лунки. Моя страсть к подвигам была подогрета половиной бутылки «Столичной», преследующим нас по пятам взбешенным маршалом и благодарной возней девушкиных пальцев у меня в ширинке. Нам повезло: из этой передряги мы выбрались
практически без единой царапины (бронезащитные
свойства водки трудно переоценить), а разговоры об
иске о возмещении материального ущерба так и остались разговорами. С работы же меня, естественно,
выперли. Остаток лета я проваландался в родительском доме — ни дать ни взять неприкаянное безработное бельмо на глазу.
С началом учебного года я вновь решил попытать
счастья, увидев в студенческой газете объявление о
наборе персонала в кейтеринговую компанию, обслуживающую банкеты. Собеседование я начал с тщательно отредактированного отчета о своем опыте работы в ресторане гольф-клуба. Впрочем, проводившая интервью девушка — лет двадцати с небольшим,
крашенная перекисью блондинка, фанатка панк-рока,
а по выходным и диджей на местном студенческом
радиоканале, к тому же обладательница убийственно
обворожительной улыбки, — сумела меня разговорить.
Мой сухой доклад постепенно начал обрастать все
новыми и новыми подробностями, и через несколько
минут мы с моим «работодателем» уже катались по
полу от смеха. В общем, я и работу получил, и стал
погружаться в удивительный мир Дафны Робишо.
Курс молодого бойца я прошел быстро: альтернативная музыка, избранная фармакология, море секса,
иногда не без налета «садомазо». Я разрешил проколоть себе левое ухо и даже выучил несколько аккордов
на гитаре. В общем, вернувшись домой на рождественские каникулы, я объявил предкам, что бросаю
учебу и намерен заняться музыкой. Жить я, естественно, тоже собирался со своей новой избранницей.
Услышав это, мама разревелась и практически не говорила со мной до конца каникул. Отец же только
пожал плечами: «Ну что ж, так хоть немного денег
сэкономим».
Каким-то чудом, а быть может, просто по иронии
судьбы мы с Дафной, сто раз поскандалив и помирившись, все еще оставались вместе к следующему
Дню благодарения. Ни мне, ни ей не улыбалась перспектива провести праздники дома: мои предки попрежнему дулись на меня за то, что я бросил учебу,
а Дафна и вовсе утверждала, что она сирота и что
ехать ей некуда. В общем, мы запланировали вылазку
на Ниагарский водопад, которую гордо назвали Праздником Величайшей Неблагодарности: условились никому и ни за что не говорить в эти дни «спасибо».
Ну да большую часть времени мы все равно собирались трахаться в самом пошлом и безвкусном номере
для новобрачных, который только могли себе позволить.
Мы побросали наши шмотки в «хонду», и, едва
сдав задом по заснеженной подъездной дорожке, Дафна чуть не переехала подходившего к ее дому почтальона. Он, глумливо оскалившись, протянул Дафне маленькую белую коробочку с итальянской почтовой
маркой.
— Спасибо, — непроизвольно выпалила Дафна, забирая у почтальона посылку.
Тот в ответ показал нам средний палец и, не сказав ни слова, ушел.
— Хотелось бы отметить, что не прошло и, — тут я
демонстративно бросил взгляд на дешевенький «таймекс», который отец, знатный юморист, называл моим
наследством, — не прошло и тридцати секунд с начала
путешествия, как ты успела нарушить единственное
правило, которое мы установили для себя на все праздники.
— Рули давай, — сказала она, уже перебираясь через меня.
Я пересел на водительское место и вырулил на дорогу. За это время Дафна успела разодрать несколько
слоев скотча, картона, оберточной бумаги и полиэтиленовой пленки с пузырьками и наконец выудила из
недр свертка пригоршню своих итальянских подружек.
У нее аж глаза загорелись, когда она увидела знакомые
крупные таблетки характерной раскраски: одна половина — зловещего матово-черного цвета, другая — полупрозрачная, сквозь которую виднеются оранжево-белые кристаллики замедленного всасывания.