Дана Сидерос. Ученик дурака

Дана Сидерос. Ученик дурака

  • Дана Сидерос. Ученик дурака. — М.: Livebook, 2015. — 136 с.

    Серия «Новая поэзия», созданная под кураторством Веры Полозковой, — это книги современных молодых поэтов, с которыми радостно жить в одно время. Открывает серию Дана Сидерос — автор с удивительно своеобычным чувством языка, известная под ником «Шутник» («lllytnik»), лауреат премии «Нова», участник фестивалей и поэтических концертов. Книга ее стихов — о стариках и героях, высшем родстве, будущем и никогда-не-бывшем, об ослеплении красотой. Но прежде всего она — о тончайшей границе между этим миром и другим, полным стрекота и мерцания.

    Морская

    Юрию Смирнову

    Остров Яблок уйдёт на дно,

    стоит этой луне наполниться

    до краёв молоком и льдом,

    округлиться, отяжелеть.

    Через семь безмятежных снов

    в город хлынет морская конница:

    сто зелёных, один гнедой.

    Каждый сад и каждую клеть

    разорвут, разотрут в песок.

    Вероятно, ты не поверишь, но

    всех живых заберут во сне,

    всех, не глядя на статус, стиль

    и характер. Море в висок

    поцелует каждого бережно

    и сомкнёт объятья тесней,

    успокоит и приютит.

    Накануне, всё обыскав,

    возмущенно отвергнув и креп, и флис,

    проклиная пояс и лиф,

    всё по комнате раскидав,

    я наглаживаю рукав,

    я готовлюсь к так и не встретились,

    собираюсь на не смогли,

    наряжаюсь для никогда.

    Бесполезная суета,

    но счастливая. Засыпающий

    остров ждёт, что грядущий день,

    будет тёплым и неплохим.

    Я спешу. На пяти листах

    я пишу про остров тебе, ищи:

    будут наволочки в воде,

    рыбки, яблоки и стихи.

    Но пока, за неделю до,

    остров дышит, хохочет, пьянствует,

    свадьбы мчатся, зевают псы,

    где-то лихо скрипит матрас,

    и наследники делят дом,

    и супруги сервиз фаянсовый

    бьют с досады, и некий сын

    подворотен, он всех бы спас,

    чует смерть и твердит о ней,

    только кто же услышит вздор его.

    Он единственный не заснёт,

    он увидит, как тонет сквер,

    он узнает морских коней

    и успеет подумать: «Здорово,

    бедняку на старости лет

    подфартило занять партер».

    июнь 2014

    Артхаус

    Юрию Смирнову

    Красный всполох огня

    выхватывает из мглы

    силуэт персонажа:

    погоня, горящий лес.

    В этот раз ему повезёт —

    прилетят орлы,

    в крайнем случае —

    Чип и Дэйл или МЧС.

    Нам не нравится

    в этом вымысле

    ничего.

    Мы не любим сам принцип,

    а принцип всегда один:

    не герой победил,

    потому что фильм про него —

    это фильм про него

    потому,

    что он победил.

    Но у нас тут не Голливуд,

    ходовой сюжет —

    бесконечный Тарковский

    в бархатной тишине.

    Этот фильм обо мне,

    если жухлый негромкий свет.

    Этот фильм о тебе,

    если света как будто нет.

    Вот затылок в прицеле камеры,

    съемка с рук,

    персонаж слишком долго в кадре.

    Пригнись, урод.

    Всех, как снегом,

    прикроет титрами поутру.

    Это честный

    и предсказуемый

    поворот.

    март 2014

    * * *

    Ну вот.

    Я услышал.

    Утешь меня, дай мне повод

    считать, что ты понимаешь,

    с кем говоришь,

    когда проклинаешь

    короткий якобы повод

    и ноешь,

    что ты давно уже не малыш.

    Когда ты отчаянно просишь

    большого дела,

    ругаешь стрелу пера,

    мол, не так остра.

    Яришься, рисуешься,

    требуешь оголтело

    серьёзного отношения,

    равных прав.

    Я мог тебя взять в ладонь,

    залечить все раны,

    унять твою вечную дрожь,

    дурная ты мышь.

    Но нет, я пришёл

    с тобой говорить на равных.

    Так что же ты

    извиваешься

    и кричишь?

    декабрь 2013