Вероника Боде. Доктор Гоа

Это книга о любви. О любви Индии к людям, человека — к животным,
людей — друг к другу. И к Индии. Из Москвы и Киева, Петербурга
и Алма-Аты, с Урала и Кубани в деревню на берегу океана приезжают
люди со сложными, часто изломанными судьбами, усталые, отчаявшиеся, разочарованные. Приезжают и остаются там жить. У каждого своя неповторимая история, и эти истории они рассказывают автору книги. В Гоа начинается новая жизнь. Но и такой путь совсем не прост. Об этом — в новой книге
художественно-документальной прозы Вероники Боде.

С Надей нас буквально свела судьба в Непале. Мы познакомились в Гоа, но жили далеко друг от друга и общались там
мало. Надя работала переводчиком у тайваньского доктора
Куку, а я была его пациенткой. В конце сезона я случайно
узнала, что Надя уехала в Катманду. И вдруг возникла очень
четкая мысль: значит, я ее там встречу, ведь я тоже еду
в Непал. Вообще-то шансов на это было немного: Катманду — город не такой уж маленький, это не гоанская деревня,
где знакомых встречаешь на каждом углу. Но я почему-то
была уверена, что мы увидимся.

Гестхаус в Катманду я нашла в Интернете. Списалась с хозяином, и он встретил меня в аэропорту. По дороге сообщил,
что у него уже живет одна русская женщина, ее зовут Надя.
Так мы и встретились: я приехала прямо в гест, где она жила.
Видимо, судьбе было угодно, чтобы я взяла у Нади это интервью. Впоследствии многие непальцы говорили мне о Наде
как об одном из лучших гидов по стране. И в тот момент
у нее начиналась работа: через два дня после моего приезда
Надя уходила на три недели с группой в горный поход, так
что времени было мало, но она все-таки нашла пару часов
для беседы.

В Непале свет дают по расписанию, часов на двенадцать
в сутки. В тот вечер электричества у нас в гесте не было.
Надя пришла ко мне в комнату с фонариком, и мы записали
интервью при свете свечи.

Мне 47 лет. Я родилась и выросла в Петербурге. По образованию — историк: закончила истфак Герценовского
университета. Работала в школе, в разных ипостасях: от
учителя до заместителя директора. Потом защитила диссертацию, работала в Академии педагогического мастерства,
читала лекции завучам и директорам школ. Затем закончила
Восточно-Европейский институт психоанализа в Петербурге,
занималась частной практикой. Параллельно продолжала
работать в образовательных проектах. Тогда Британский
совет организовывал в России крупные проекты, я была
координатором.

В 2003 году я со своей подругой случайно оказалась в Индии
и попала к истоку Ганги, в Ганготри. Я почувствовала себя
там очень хорошо: и физически, и внутренне. Потом были
и долина Кулу, и Дарамсала, и другие места. В следующий
раз я приехала в Индию в 2006 году с группой друзей. Мы
составили маршрут большого путешествия по долине Спити,
по Кейнору в штате Химачал-Прадеш, по индуистским, по
буддийским местам. А оттуда я прилетела в Катманду: думала,
что ненадолго, а оказалось вот — надолго.

— А когда вы начали работать гидом?

— Я не гид. Я довольно долго ходила по Гималаям сама — в Непале и в Индии, смотрела разные места. Как раз в 2006 году
в Непале закончилась гражданская война и стали открываться дальние области на западе страны, прежде закрытые
гималайские долины. У меня был и исторический интерес,
и в горах хотелось быть подольше — вот все это вместе меня
туда и водило. Сначала погуляла немного в районе Аннапурны, потом съездила в Лумбини, посмотрела Читван. А затем
стала приезжать сюда регулярно и жить подолгу: по полгода,
иногда дольше. Здесь хорошие сезоны — осень и весна, но
бывало так, что я и на зиму задерживалась. Последние два
года я и лето провожу в основном здесь, больше живу тут,
чем в Индии и в России.

— У вас есть семья?

— У меня двое взрослых сыновей. А в сентябре я стала бабушкой.

— Как семья относится к тому, что вас почти
никогда нет дома?

— Сыновья очень рады. Им больше места в квартире остается.

— Вы водите людей по Непалу. У вас на визитке
написано «Путешествия и приключения». И при
этом говорите, что вы — не гид. Кто же вы?

— На моей визитке написано, что я являюсь консультантом
туристической компании (это одна из крупнейших компаний
в Непале). Меня познакомили с ее президентом в 2007 году,
и он меня попросил разработать новые маршруты для европейских путешественников. Туризм в Непале существует как
минимум полвека, и многие маршруты стали уже избитыми,
исхоженными, так что было интересно, какие новые программы может сделать свежий человек. Я стала ходить в те новые
районы, которые открылись после окончания гражданской
войны, после того как стало безопасно путешествовать по
ранее закрытым территориям, по отдаленным районам, вблизи
от тибетской границы. Мы делали такие разведывательные походы. Сейчас все эти маршруты уже довольно популярны.

— То есть вы были первооткрывателем этих
маршрутов?

— Есть долины, где из русских я была первой, — например,
долина Верхний Цзум. Я не получаю зарплату ни в какой
компании, не работаю по найму. Я просто помогаю, консультирую. Это не статус, не профессия. В каком-то смысле
я — проводник, то есть могу провести людей, но это скорее
какой-то совместный интерес, реализация неких общих планов, и это мне больше интересно, чем просто зарабатывание
денег в профессии гида. Я встречаю людей из России: тех,
кому интересно не просто так сходить в трек, позаниматься
физкультурой, а тех, кто приезжает с более точными целями,
понимая, что именно ему здесь нужно. Я помогаю организовывать экспедиции для российских ученых, например для
Санкт-Петербургского союза ученых: географов, биологов.
Вожу по Непалу специалистов по индуизму, специалистов по
восточным коллекциям из наших музеев, биологов, которые
интересуются гималайской флорой и фауной, и людей, которым интересна религиозная жизнь страны. Регулярные туристы — совсем не мой профиль, я стараюсь избегать работы
со сборными группами случайных людей.

— Я от вас слышала словосочетание «эзотерический тур». Вы и такие туры организуете?

— Есть группы, которые проводят ретриты в разных районах
Азии. Существуют и у нас такие походы-ретриты по Гималаям. Собираются довольно большие группы людей, человек
по двадцать — двадцать пять, они идут в горы в поисках
мест, связанных, например, с именами буддийских учителей
прошлого, медитируют там, беседуют, прикасаются к этому
великому культурному наследию. А в Гималаях очень много
сакральных мест, которые известны людям уже несколько
тысячелетий, и паломники стремятся хотя бы раз в жизни
побывать там.

— Чем все-таки так привлекает вас Непал?

— А здесь все есть, весь мир тут собран. Есть и равнины,
и джунгли, и реки, и горы, и теплые места, и ледяные пустыни. Можно за два-три дня переместиться из высокогорной
каменистой пустыни в джунгли, к равнинным рекам с крокодилами и пресноводными дельфинами, на равнину со слонами
и носорогами. Непал маленький, но вместе с тем огромный,
бесконечный, совершенно безграничный.

— Я слышала от вас такую фразу: «Страна
у нас небольшая, но прекрасная». Меня поразило
вот это «страна у нас», то есть «наша страна». Означает ли это, что Непал сейчас для
вас — в большей степени родина, чем Россия?

— Нет. Моя родина — Россия. Это невозможно отменить:
я оттуда пришла, туда и вернусь. Просто с Непалом мой
мир расширился, из замкнутого пространства открылся
в нескончаемый, безграничный мир. И это не вопрос перемещения туда или сюда, это вопрос свободного пребывания
везде. Это не бегство, не уход. Я и здесь, и там — везде,
где хочу быть.

— Вы довольно много времени проводите в Гоа.
Что там вас привлекает?

— Ничего, кроме доктора Куку, меня в Северном Гоа не привлекает. Я люблю Южный Гоа, долго там жила — как раз в те
зимы, когда нужно было ехать куда-то греться из Непала.
А в Кандолиме, в Северном Гоа, я просто работаю для Куку.

— Что вам дает эта работа? Куку ведь — интересный человек, мастер дзен…

— Мастер дзен Куку ничего не дает, он все отнимает: все
иллюзии, все фантазии, все наши бессмысленные блуждания,
все наши скачки и прыжки. Просто отсекает все это, освобождает от лишнего.

— Ну, это тоже кое-что…

— Посмотрим, не знаю…

— Скажите, а какие у вас отношения со здешними религиями — буддизмом, индуизмом? Вы сами — какого вероисповедания?

— Я — крещеная, православная, но это не имеет значения.
С какой бы стороны ты ни подходил к вопросам собственного бытия, тот путь, который тебе помогает ответить на твои
вопросы, который работает, — тот и нужно использовать.
Если ты находишься в пространстве буддизма, ты можешь
найти для себя какие-то ответы в этом пространстве. В поле
индуизма — тоже. Как и в христианстве: в православии или
в католицизме. Нет границ, которые разделяли бы отдельные
верования или подходы. Важно то, с какими вопросами ты
обращаешься и как ты к ним прикасаешься, что ты способен
воспринять.

— Вы, пребывая в этом регионе, получили ответы на какие-то свои вопросы?

— Все больше и больше получаю сейчас, когда происходит
принятие того, что нет этих границ и все, что угодно, может
произойти в любой момент. И вот, как только наступает это
расслабление, как только уходит тревога и напряжение по
поводу самого поиска, все приходит сразу. Как только ты становишься внутренне спокойным, оказываешься в собственном
центре, оттуда все воспринимается, приходят ответы. Знаете,
есть люди, которые судорожно ищут ответы на вопросы
собственного бытия, на вопросы существования Вселенной,
смысла жизни — длинный перечень таких вечных вопросов.
И люди очень беспокоятся, что не успеют найти ответы в течение своей жизни или что они движутся по неправильному
пути, тревожатся, верного ли учителя они себе нашли и так
далее. В этих тревогах они, собственно, и проводят время,
перебегая от одной школы к другой, от одного гуру к другому,
от одной конфессии к другой. Как только у тебя появляется
возможность этот поиск остановить, тревога проходит, и тут
же приходит понимание, что не нужно ничего искать: все уже
есть внутри. Соприкосновение с внешними вещами может
только немного поправить фокус, сместить свой собственный взгляд внутрь себя в правильном направлении — вот и все.