- Вадим Жук. Жаль-птица. — М.: Время, 2014. — 176 с.
Издательство «Время» в 2014 году готовит к выходу книгу поэта, актера, сценариста телеверсий театральных передач и спектаклей Вадима Жука.
Это серьезный и глубокий поэт, стихи которого следует читать «медленно, радостно, напряженно и внимательно» (Лев Рубинштейн).
Что же касается его известности как поэта, то просто она «обратно пропорциональна его подлинному месту в сегодняшней поэзии» (Игорь Иртеньев).
«Прочтение» публикует несколько стихотворений из будущего сборника.
Переделкино-Комарово Нужны ли все слова на свете,
Великолепные слова.
Когда над вами, дерева,
Шумит великолепный ветер?
И в огороде Пастернак
С великолепною лопатой,
И в небе дым тяжеловатый
Таинственный рисует знак.
Мы скажем так — гиероглиф,
Открыв словарную шкатулку.
Мы двинемся по переулку,
Туда, где дюны и залив.
Забор с развешанным бельём
И в радиоле кукарача.
Теперь ахматовскую дачу
Минуем на пути своём.
И сомневаться не моги,
Что всё и велико и лепо,
Включая эти ленты крепа,
На свежих холмиках могил.
И говорить и говорить,
К лазури обратясь, к лазури!
Ещё бы дури покурить.
Но мы тогда не знали дури.
* * * Сохранить эту детскую дрожь,
Эту нежную детскую смелость.
— Ты по этой дощечке пройдёшь?
И пройти, хоть не больно хотелось.
Пересечь неприветливый лес,
В самом жутком его направленьи.
— А на эту сосну бы залез?
И залезть, обдирая колени.
И головкою с камня нырнуть,
Привлекая девичье вниманье.
И увидеть подружкину грудь,
Нулевое её достоянье.
И почувствовать этот ожог
Всем собою, не только глазами.
И от рифмы «дружок-бережок»
Настоящими плакать слезами.
* * * Режет месяц-стилет
Небес негритянскую плоть.
Славно за городом летом,
Кофе вручную молоть,
Лук и редиску полоть,
Старые вещи носить,
Чушь с соседом молоть,
Юную травку косить,
Молодь в пруду ловить,
Жалко, что нету пруда,
Хрупких комариков бить,
Шастать туда и сюда,
Лёгкие чурки колоть,
Щурить от солнца глаза,
Кофе вручную молоть,
Это уже я сказал.
Чёрные небеса
Режет месяц-стилет.
Щедрые нынче кукушки в лесах!
В городе время лежит на весах —
Не накукует кукушка в часах
Больше двенадцати лет.
* * * Размером с лепёшку от божьей коровки,
Бесстыжие щурила глазки свои,
Слова говорила и хмурила бровки
И всё зазывала на край полыньи.
И горечью пахнуть умела полынной,
Мускатным орехом и детским стихом,
Поила собою, как чаем с малиной,
Была потаённым кадетским грехом —
Где тратят на девку, что дали на булку,
И в гулком подъезде таясь, торопясь,
Слюнявят ей шею и смуглую скулку,
А после дружкам заливают про связь
С известной актрисой, со светскою дамой…
Уже попрощались. В окне её свет,
Пока не погас. За оконною рамой
Всё ищешь глазами её силуэт.
Пробор соблюдала на круглой головке,
Просила, чтоб я ей достал анашу.
Находка, загадка, паршивка, дешёвка.
Наверно, любил. Потому и пишу.
* * * С чего это я с Господом на ты?
В каком буфете горней высоты,
Мы с пьяной нежностью друг друга обнимали,
И пьяными руками поднимали
Бокалы запредельного ерша?
Возможен ли подобный брудершафт?
Однако семьи, где на вы с отцом,
Всегда кулацким отдают сенцом
И сукнецом гнилым купецкого лабаза.
Я в силах отличить алмаз от страза.
Позволь моим словам, как прежде, течь,
И, обратив к Тебе молитвенную речь,
Почувствовать тепло отеческого глаза.
Вадим Жук. Жаль-птица
