- Издательство «Время», 2012 г.
- Дело казанских полицейских-садистов, от рук которых погиб задержанный, всколыхнуло российское общество. После него всего лишь за месяц в стране было возбуждено еще минимум двадцать пять уголовных «пыточных» дел. Такими темпами иркутская «тройка» — единственное заведение строгого режима среди шести российских колоний для бывших сотрудников силовых структур — еще не попол-нялась. Сюда, подальше от Москвы, привозят отбывать наказание осужденных по самым громким делам: убийц, спятивших службистов, открывших огонь по случайным прохожим, налетчиков, крупных взяточников. Бывший сотрудник Главного управления исполнения наказаний Александр Наумов получил возможность поговорить с этими людьми «из-под погон», как они сами себя называют. Их имена и фамилии изменены. Остальное — как в жизни.
Герои этой книги на самом деле антигерои.
Они отбывают наказание за особо тяжкие преступления в колонии строгого режима
для бывших сотрудников силовых структур.
…Старшина патрульно-постовой службы расстрелял из табельного пистолета
четверых прохожих. Убийцу приговорили к 25 годам заключения.
— Вы журналист? — спросил он меня.Записывайте: человека очень легко убить.
Достал пистолет, и — бах-бах!убил. Совсем просто.
А затем выдал шокирующую подробность:
— Я только свои ботинки потом вытер: мозги убитых разлетелись в стороны.
Другой осужденный, бывший майор, издевался над женой. Сначала душил ее голыми
руками, потом стукнул по голове гантелью, затем еще диском от штанги, а напоследок
затянул на ее шее веревку. Потом затолкнул тело в спальный мешок, отнес в машину
и увез в лес, где и закопал труп. Суд приговорил его к 12 годам лишения свободы.
— Почему так много дали? — почти искренне возмущается он.Я никакой не монстр,
я совершенно нормальный человек.
И потом добавляет:
— Я ведь… любил жену!
Есть такое выражение: «Тюрьма тоже чему-то учит». А учит ли? Уйдя в самоволку,
солдат-срочник прихватил автомат, совершил разбойное нападение, взял заложников.
Сразу три группы захвата окружили его. Он стал по ним стрелять, ранил двоих. В воздух
поднялся вертолет с группой собровцев, но солдат-беглец — невероятно! — подбил
вертолет. А потом, как в кино, последний выстрел в себя. Аккурат в голову. Однако
выжил, долго лечился, и в колонию попал со второй группой инвалидности.
Сегодня его левое полушарие защищает не костная ткань, а пластмассовая
полусфера, прикрытая кожей. Один глаз не видит. Половина лица парализована. Речь
прерывистая.
Спрашиваю его, зачем же он пошел в злополучную самоволку. Отвечает:
— Да нужно было решить свои вопросы.
А потом, немного подумав, сообщает:
— До конца всего не решил. Как выйду из колонии, надо будет снова идти.
Доделывать.
А ведь в таком самоубийственном упрямстве испокон веку и заключалась вся
житейская философия русского мужика, которому если «втемяшится в башку какая
блажь, колом ее оттудова не выбьешь».
Сотрудник ППС задумал угнать машину, груженную водкой. Вышел на обочину,
взмахнул жезлом. Грузовик остановился. Ничего не подозревавшему водителю было
приказано пересесть в служебный уазик, где находились еще трое участников
преступной группы.
На свое счастье, водитель сумел вырваться, добежал до ближайшего поста ГИБДД,
и была поднята тревога. «Оборотней в погонах» вскоре поймали. В свое оправдание они
говорили:
— Ну а как еще жить? В наше-то время. Цены на все растут. А нам семьи кормить
надо.
Как говорится, вот еще два русских вопроса: кто виноват и что делать?
Капитан Вооруженных сил, приняв в гостях «сто грамм», избил хозяина квартиры,
а потом сбросил обмякшее тело с балкона четвертого этажа.
— Только не подумайте, что я какой-то отморозок, — поясняет бывший капитан.Я в
жизни не ударил ни кошку, ни собаку.
Каждый получивший срок пытается оправдаться: то ли бес попутал, то ли… начальник.
Находившийся при исполнении сотрудник отдела вневедомственной охраны совершил
грабеж века, обчистив хранилище в коммерческом банке. Через три дня его поймали.
Деньги вернули пострадавшим, а грабителя отправили в спецколонию. Отбывая срок,
осужденный катит бочку на бывшего начальника:
— Он все время ко мне придирался по пустякам, но я отомстил: его сняли с должности
после ограбления банка.
С конца девяностых тема «оборотней в погонах» будоражит российское общество.
Вопрос исследуют аналитики. Появляются статьи в газетах, сюжеты на телевидении.
Но сами преступники остаются за кадром, проблема — в повестке дня, а тема — по-
прежнему нераскрытой. О преступниках в погонах пишут либо по материалам уголовных
дел, либо со слов тех, кого привлекают к раскрытию подобных преступлений.
В этой книге приводится взгляд на проблему с «другой колокольни» — точка зрения
самих осужденных. Бывший сотрудник спецслужбы на вопрос о том, что же толкнуло его
нарушить закон, восклицает:
— А вы знаете, если один раз переступишь черту, то потом тебя уже ничего не
удержит! — И добавляет: Криминальный мир тоже пытается повышать квалификацию.
Взять нож или пистолет и помахать ими в воздухе — это уже примитивно. Сейчас все
больше ценится техника совершения преступлений. И бандиты специально ищут
знакомства с сотрудниками правоохранительных органов.
Имена и фамилии в книге изменены.
Все высказывания обитателей спецзоны приводятся без адаптации под каноны
литературного текста.
Осужденным я задавал одинаковые вопросы: о жизни до приговора, первом дне
заключения, специфике отбывания наказания в колонии для б/с — бывших сотрудников.
— У нас в зоне отмечаются все военные праздники: День ВДВ, День пограничника,
День Морфлота, — говорит один осужденный.Потому что здесь сидят бывшие военные.
Другой осужденный, разжалованный опер, утверждает, что в колонии много
порядочных людей:
— Вы можете не поверить мне. Я тоже не верил, когда раньше, по работе, сталкивался
с такими случаями, когда один за другого говорил: «Он там отсидел семь лет, он человек
порядочный». А у меня не укладывалось в голове: как порядочный человек мог отсидеть
в тюрьме? — И сам же объясняет этот парадокс:Наверное, мы можем быть нормальными
только тогда, когда у нас все плохо.После чего выдает сентенцию:Я даже скажу так:
у меня круг общения с нормальными людьми в колонии шире, чем был на воле.
Ему вторит другой осужденный:
— Если человек попал в тюрьму, это еще не значит, что он какой-то моральный урод,
что нет у него ни чести, ни совести, ни родины. — И совсем неожиданно:Ведь чтобы
совершить преступление — надо иметь определенный характер. Преступление — это
поступок, из-за которого будешь страдать.
Герои книги — люди из прошлого, многие за решеткой с девяностых. По этому поводу
один из обитателей спецзоны говорит:
— В отряде мы газеты читаем, телевизор смотрим, следим за новостями. Стараемся
быть в курсе всех событий. Но все равно отстаем от жизни, помаленьку деградируем. — И далее: Кого недавно посадили, их привозят в зону, начинаем с ними общаться, они спрашивают: «Ты откуда, парень, вообще свалился?» Начинаю объяснять ему, что
я сижу с прошлого века. Что я уже — мамонт!
История знает, что случилось с мамонтами. Пока эта рукопись готовилась к печати,
одного из героев книги не стало. Но это уже совсем другая история.