На расстоянии близости

• Бото Штраус. Она/Он / Пер. с нем. Натальи Гончаровой. — СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2017. — 368 с.

Каждый день мы проходим мимо друг друга, обмениваясь взглядами. Кому-то даже невольно удается подобраться вплотную: соприкосновение рукавов, подолов юбок, а порой и голой кожи совершенно чужих людей зачастую так и остается единственным мерилом близости. Ведь никто не ходит с сердцем нараспашку. «Она/Он» Бото Штрауса — тонкое и трогательное объяснение того, почему позволить своему сердцу говорить — не только сложная авантюра, но и откровение, которое может быть доверено только страницам книги.

Центральные персонажи сборника отличаются особой ранимостью, уязвимостью и чувственностью. Многие из них словно намеренно избегают, игнорируют окружающий мир, а некоторые находят целый мир в самом себе. Каждая рассказанная история отличается своей философией и подтекстом, но отнюдь не напоминает урок нравственности. Все персонажи заняты другим, самым значимым уроком в их жизни — как научиться быть счастливым, в одиночестве или рядом с близким.

Однако счастье в рассказах Штрауса — не настоящее, а лишь перспектива. На первый взгляд может показаться, что почти все персонажи книги — меланхоличные создания с потухшие глазами и томными вздохами, тщетно ищущие противоядие своему страданию — будь то в жестах любимого, или книгах, или своем творчестве. Но развязка каждого рассказа помогает понять: чтобы стать счастливым, каждой «ей» и каждому «ему» просто нужно быть услышанным, принятым и любимым.

Название романа, как и его аннотация, мнимо акцентирует внимание на том, что вся книга посвящена взаимоотношениям между мужчиной и женщиной. Любопытно — для чего, ведь персонажи рассказов не только «он» и «она», но и «она и она», «мы», «я», «вы». Все границы между лицами, полами стираются, остаются только говорящие души, среди которых нет никакой дискриминации, зато есть единство — способность чувствовать.

И все те нашептывания, реплики, крики, которыми они когда-то обменялись, сливаясь, превращаются в морскую волну, накрывающую ее, и она, отяжелевшая, набитая камнями невысказанных фраз, идет ко дну. Наверху, вдали, там, где пляшут блики света, существует язык, изнеженный воздухом и солнцем; словно парус, он ловит дыхание понимающих друг друга людей.

Бото Штраус — не только прозаик, эссеист и критик, но и драматург. Он переводил и перерабатывал для сцены пьесы Шекспира, Мольера, Горького. Драмы Штрауса берутся за основу в постановках крупных режиссеров на различных сценах мира. Русскому читателю Штраус может быть знаком по сборнику избранных пьес «Время и комната». Однажды он сказал про свои пьесы: «Есть пассажи, пронизанные высокой литературной страстью, и другие, абсолютно тривиальные». То же можно сказать и про его рассказы. Некоторые из них разворачиваешь как обертку, при этом иногда так и не добираешься до конфеты: скитания по рефлексии героев создают впечатление, будто постичь смысл прочитанного тебе удастся то ли с возрастом, то ли с опытом. А некоторые из рассказов и вовсе можно уместить в одно предложение — прописную истину, которую мы знаем с детства, например «уважай старших». Одни персонажи порой озабочены совершенно примитивными вещами, в то время как другие предаются экзистенциальным размышлениям и не могут остановиться. И было бы весьма интересно узнать у составителя сборника, чем тот руководствовался, решив поместить именно эти рассказы под одну обложку.

Это мы сами, сами окутываем наших любимых или просто тех, в ком мы остро нуждаемся, завесой удовлетворенности, таинственности, дружественной сдержанности. Никакое «я» не вынесет неприкрытой близости другого. И каждый знает, каково это, когда завеса внезапно рвется; достаточно одной лишь фразы, сказанной наперекор, некой бросившейся в глаза небрежности, как вершина таившегося за облаками пика несовместимости внезапно озаряется: кого это я тут люблю?

Наблюдая за жестами и движениями персонажей, читатель становится свидетелем перформанса, полного эстетики и завораживающей красоты. Штраус уделяет очень много внимания перемещениям или попыткам перемещения, описание которых можно сравнить с прокручиванием фотопленки. Физиология и физика в рассказах сборника добавляет шарм и трепет всему, что происходит на глазах читателя. Чего стоит, например, такое желанное прикосновение к близкому человеку в «Запоздалой робости» или отчаянная попытка запечатлеть другого в кадре в рассказе «Одна и другая».

Настроение рассказов образует золотую середину: им изумительно хорошо удается сочетать в себе комичность и грусть. Так что поклонникам творчества Милана Кундеры или Уильяма Сарояна рассказы из «Она/Он» обязательно придутся по душе.

Если бы про книгу можно было сказать «уходит красиво», то у автора «Она/Он» определенно получилось поставить эффектную точку — или многоточие. То, что читатель встретит в конце, можно назвать одой любви – чувству прекрасному, но причиняющему боль. «Я люблю тебя» — чтобы услышать эти слова, нужно мужество. Такое же нужно и тому, кто их говорит. А в целом Штраус, похоже, солидарен с Ричардом Флэнаганом, который в одном из своих произведений сказал: «Любовью делятся с другими, иначе она умирает».

На первых страницах сборника рассказчик встречает Книжную фею, которая навязчиво пытается отвлечь его от чтения, привлекая к миру реальному. Но об одной книге фея Гермеция определенно не знает. «Она/Он» — хороший выбор для тех, кому кажется, что что-то в его жизни упущено. И, вопреки заверениям мифического существа, обратиться за ответом к литературе порой просто необходимо.