Шекспир в Оклахоме

• Сьюзан Хинтон. Изгои / Пер. с англ. А. Завозовой. – М.: Livebook, 2017. – 288 с.

«Культовый роман американской литературы» – с таким обязывающим слоганом на обложке в России вышла книга Сьюзан Хинтон «Изгои», написанная в 1965 году. От американского романа 1960-х годов, посвященного проблемам подростков, было бы уместно ожидать Холдена Колдфилда, но это совершенно иной текст.

«Изгои» начинаются с истории Понибоя Кертиса и его братьев, оставшихся сиротами, в маленьком американском городке на задворках Оклахомы, где время, кажется, застыло на месте. Жители разделены на два лагеря: бедняки, вынужденные тяжело и трудно зарабатывать на жизнь, так называемые грязеры, и благополучный средний класс, дети которых ‒ вобы. Главные герои принадлежат к подростковой банде, с которыми воюют представители золотой молодежи. Никто не говорит о причинах этой вражды, она является данностью, и читатель вместе с героями будто входит в декорации школьного театра, ставящего «Ромео и Джульетту». Это ощущение усиливается и из-за языка, чрезмерно упрощенного, почти полностью лишенного средств художественной выразительности.

Понибой рассказывает про семью, про друзей, про школу, про войну с вобами, про обретения и потери. Социальная принадлежность изначально полностью детерминирует героев, заставляя их оставаться в четко очерченных рамках. Кажется, что нет никакой возможности вырваться из города и переделать себя, потому что пространства для трансформации не существует. Газировка, отказавшийся от учебы, осознает, что вся его жизнь будет связана с машинами и девушками, потому что ничто другое ему недоступно. Вобы, появляющиеся на страницах романа, становятся заложниками своего образа жизни и родительских ожиданий. Каждый несет внутри некий прописанный код, определяющий будущие слова и поступки. Это позволяет определять героев как трагических, не способных изменить свои чувства и убеждения и погибающих из-за этого. Очень важно понимать, что трагедия, использующая катарсис, почти полностью исчезает из литературы XX века, тем более из американской традиции, и обращение к ней школьницы Сьюзан Хинтон выглядит необычно.

Автор продолжает разыгрывать узнаваемые ходы Шекспира, заменяя розу закатом, который везде одинаков ‒ и с одного берега реки, и с другого. Все точки пересечения, существующие между двумя группировками, лежат именно в плоскости абсолютных истин: природы, детства, дружбы, любви ‒ чувств, которые не определяются счетом в банке, модной одеждой, образованием. Лучшие из героев (и Джонни, и Рэнди, и Черри, и Понибой) стремительно меняются на страницах романа:они совершают множество поступков, двигаясь по пути взросления, и каждый из них жертвует чем-то, чтобы обрести себя, стать человеком.

Мир, изображенный в «Изгоях», не теряет реалистичности: от поступков персонажей не изменится общество, не рухнет вечная стена между богатыми и бедными, не исчезнут классовые различия. Вражда, существующая между Монтекки и Капулетти, завершается над телами погибших возлюбленных. Противостояние между вобами и грязерами не прекращается, но Хинтон дает героям возможность выйти из ограниченного мира жестокости и создать что-то иное.

Я все думал про это, и про тот стих, который тот дядька написал, он хотел сказать, что ты золотой, когда ты ребенок, когда ты зеленый. Когда ты ребенок, все новое, все ‒ рассвет. И только когда ко всему привыкаешь, начинается день. Ну вот как ты закаты любишь, Пони. Вот это ‒ золотое. Будь и дальше таким, это правильно. И не переживай ты так насчет того, что ты грязер. У тебя еще куча времени, чтобы стать кем ты хочешь. В мире еще куча всего хорошего.