- Алексей Иванов. Тобол. Много званых. – М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2017. – 702 с.
Новая книга Алексея Иванова вне зависимости от жанра, который выбирает автор, всегда становится событием. Иванов в нашей литературе является фигурой в каком-то смысле парадоксальной: при всей его популярности, давно уже попадающей под определение «культовая», у него нет ни одной «большой» отечественной литературной премии. При этом Иванову, практически единственному из современных прозаиков, удалось выйти за границы собственно литературы благодаря своим художественным произведениям.
Всех лауреатов Большой книги, Букера и других премий знают по ленточкам на книгах с пометкой «Лауреат такой-то премии», Иванова – по киноэкранизации «Географ глобус пропил», по документальному циклу «Хребет России». Его романы «Золото бунта» и «Сердце Пармы» в свое время в буквальном смысле перевернули русскую фантастику, потому что Иванов изобрел собственный жанр: смесь реалистического исторического романа и фэнтези «меча и магии».
Однако члены жюри разных литературных премий до сих упорно, словно сговорившись, обходят Иванова стороной, хотя его произведения регулярно попадают в лонг- и шорт-листы. Последний пример – роман «Ненастье», попавший в короткий список «Большой книги», но не удостоенный даже третьей премии.
Особенно удивительно то, что книги Иванова трижды были номинированы на «Нацбест», но и там писатель ничего не взял. Хотя много ли у нас найдется литературных бестселлеров в полном смысле этого слова, обладающих столь заметными и несомненными художественными и стилистическими достоинствами, как тексты Иванова?
«Тобол. Много званых» вышел тиражом в двадцать пять тысяч экземпляров, при том что средний тираж книг сейчас чаще всего пять, реже – десять тысяч. И книга расходится, а не лежит на полках, то есть у автора есть большая читательская аудитория, включающая не только непосредственных участников литературного процесса.
После «Сердца Пармы» и «Золота бунта», написанных в жанре краеведческого фэнтези, Иванов уходил в реализм (последний его роман «Ненастье» изображает современный социум), нон-фикшен («Вилы») и даже написание сценария (для сериала «Тобол»). И все это ему удается, однако в новом романе – казалось бы, неожиданно – писатель возвращается к реалистической манере. «Тобол» посвящен забытым и малоизвестным страницам в истории освоения Сибири.
Семисотстраничный труд, или, как обозначено на титульном листе, роман-пеплум, представляет собой жанр исторического романа в чистом виде. Собственно, «Тобол» назван пеплумом совершенно напрасно. Во-первых, это кинематографический, а не литературный жанр, во-вторых, в «Тоболе» нет чугунной серьезности и библейской тематики, характерных для таких фильмов, в-третьих, главное у Иванова – изображение не слома эпох, но судеб людей, попавших в это смутное время: от императора Петра I до бывшего лакея, девушки-остячки и священнослужителя.
Исторический фон передается не только через материальные приметы времени: подробности костюмов, быта и стройки (он показан глазами «очевидцев»), – но и осмысляется с позиции дня сегодняшнего. Иванову удалось сделать всех героев настолько живыми и понятными современному читателю, что «Тобол» читается как увлекательное фэнтези, хотя автор опирается на действительные исторические факты и документы. Основные действующие лица – реальны, а те, что придуманы – узнаваемы.
Например, одним из главных героев стал картограф и архитектор Семен Ульянович Ремезов. Его антагонист – губернатор Сибири, князь Гагарин. Еще один герой – митрополит Тобольский, святитель Филофей, также реальный человек. Все трое вышли у Иванова совершенно живыми людьми: их характеры, образ мыслей, желания и устремления прозрачно ясны. В этом смысле «Тобол» может смело встать в один ряд с лучшими образцами исторических романов из золотого фонда русской классики. До Иванова никто с такой яростной самоотверженностью не описывал в художественной прозе историю крещения Сибири и того количества верований, народностей и традиций, слившихся там под двуглавым российским орлом.
Служилые не брали с собой ружей. Бунты инородцев остались в далёком прошлом, когда остяцкая княгиня Анна Пуртеева, злая вдова Игичея, сына князя Алачи, подбивала своего сына и своего внука на мятеж и рассылала по селениям красноперые стрелы, призывая всех к войне с русскими. Кода, городок княгини Анны, давно был разорён, и его пустырь уже зарос березами, хотя оставалась Кодская волость, где князьцами стояли потомки Анны и Алачи. В Певлоре молодой князь Пантила тоже был записан в воеводских ясачных книгах Алачеевым: он приходился свирепой старухе Анне прапрапра правнуком.
Роман «Тобол» вместе с тем блестяще выстроен с учетом законов современной драматургии: сквозь гигантский пространственно-временной портрет эпохи красными нитями протянуты судьбы отдельных героев, и они четко прослеживаются, характеры получают развитие, и ни одна сюжетная линия не обрывается. Иванов помнит обо всех жителях своего мира и ни разу не повторяет ошибку многих современных авторов – не бросает никого на полдороге. Фоном разворачиваются эпохальные события, которые тоже логично изложены.
По размаху и четкости композиции «Тобол» можно сравнить с толкиеновским «Властелином колец»; по большому количеству героев, жестокости и захватывающему сюжету – с псевдоэпосом Джорджа Мартина «Игра престолов». Только у Иванова говорят и действуют реальные личности.
Читая его роман как художественную прозу, видишь, как оживают дела давно минувших дней; между строк при этом отчетливо прослеживается авторская позиция и его взгляд на нашу историю.
Основная сюжетная линия – спор архитектора и губернатора о том, каким путем двигаться в будущее. По сути, этот тот самый давний спор Поэта и Царя, актуальный во все времена.
Перед автором стояла непростая задача: соединить факты и вымысел, сплести в одном романе магический реализм и сухие строчки летописей, показать запутанные и темные страницы истории с помощью образного и при этом ясного языка и сделать это убедительно.
В «Тоболе» есть и торжество справедливости: не все ценили реального Ремезова при жизни, и вот спустя четыреста с лишним лет нашелся человек, который посвятил ему одно из своих лучших произведений и напомнил всем, что иногда время разрешает спор Поэта и Царя в пользу первого.