Повоображаем вместе

• Екатерина Мельникова. «Воображаемая книга»: очерки по истории фольклора о книгах и чтении в России
• Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2011.

— Ты «Войну и мир» читал?
— Я? Да вообще-то нет... Но, типа, знаю про что там.
Из частного разговора двух современных молодых людей.

Название звучит интригующе — «Воображаемая книга». Сразу становится любопытно, что же это такое и чем, например, воображаемая книга отличается от обычной, которую читают на бумаге или (все чаще) на экране какого-нибудь электронного гаджета? Или не читают вообще?

Подзаголовок же наводит на мысль, что речь пойдет о каких-то пронафталиненных «вымыслах», которые современные люди со смесью умиления и снисходительности называют фольклором. Но предположение это оправдывается лишь отчасти. Идея «воображаемой книги» объясняется весьма парадоксально. «Воображаемая книга» — это не только те отсутствующие книги, в реальность которых верят, скажем, духоборы и хлысты, но и «Мертвые души» или «Война и мир», или даже, представьте себе, Библия. В принципе, любая книга является «воображаемой», ведь в текст — так уж устроена эта штука — вкладывается, кроме всего прочего, еще и тот смысл, который уже сформирован социальным опытом их читателей. Книга «придумывается» коллективом, в котором она бытует, «наполняется» набором общих представлений. При этом, насколько реален предмет воображения, материализован ли он в форме настоящего текста, хранящегося в настоящей библиотеке, или в реальности его никогда не было и нет, — это уже дело десятое. Нас, к примеру, окружает немало авторитетных книг, которых мы не читали и даже не держали в руках, однако мы верим, что они реально существуют. В этом смысле довольно похоже отношение некоторых современных читателей к уже упомянутым «Войне и миру» и древнерусских читателей к «написанной на небесах» мифической Голубиной книге: в руках не держали, в глаза не видали — но убеждены, что такая книга существует и в общем-то в курсе «содержания».

Впрочем, автор мало что пишет о самом чтении. В проблемы восприятия текста Мельникова не вникает и, кстати, напрасно: уж если вторжения в эту открытую всем ветрам область избежать не удается, то большая информированность о «конкурентах» нисколько бы не повредила. Но для автора «воображаемая книга» интересна прежде всего как инструмент социальных отношений. Ведь независимо от того, насколько «воображаемые» книги соответствуют реальным, они активным образом «используются» в жизни их читателей. Их обсуждают, упоминают, цитируют, используют для интерпретации реальных ситуаций. Иначе говоря, с их помощью устанавливают связи с другими людьми, демонстрируют свою осведомленность и статус. Заявляют о принадлежности к одним социальным группам и сообществам и об отличии от других. Собственно говоря, все это составляет одну из самых существенных задач чтения, помимо, например, желания отдохнуть и развлечься.

Больше всего автора интересует, как «использовались» воображаемые книги российским крестьянством XIX-XX вв. Любопытны свидетельства о том, как в конце XIX века крестьяне читали и обсуждали брошюры о комете 1899 года, стремясь «присвоить» себе городскую «просвещенность» или прикинуть, сколько лет осталось до конца света. Особенно впечатляют способы воображения Библии — книги, которую скорее не читали, а почитали (к самостоятельному чтению Библии верующими православная церковь относилась весьма настороженно) и которая даже для современных крестьян по-прежнему оказывается главным образом предметом слухов и толков.

Все это позволяет увидеть жизнь книги с неожиданной стороны и осознать, насколько разнообразны и неподвластны контролю «просвещенных» хранителей Смысла способы «присвоения» книги различными группами читателей. Но сколь бы ни декларировалось при этом равенство крестьянского чтения с практиками современных образованных читателей, оно неизбежно предстает дистанцированным и экзотическим. А ведь поставленные в книги вопросы настолько интересны, что вполне заслуживали бы рассмотрения и на материале нашего повседневного чтения. Возможно, это дело будущего. Пока же у нас в руках — существующая вполне реально «Воображаемая книга».

Купить книгу на сайте издательства