Хотя палеоантропология — наука об эволюции человека — переживает бурный расцвет, его происхождение до сих пор окружено множеством мифов. Это и антиэволюционистские теории, и легенды, порожденные массовой культурой, и околонаучные представления, бытующие среди людей образованных и начитанных. Хотите узнать, как все было на самом деле? Александр Соколов, научный журналист, преподаватель, создатель и редактор крупнейшего русскоязычного интернет-ресурса по эволюции человека «Антропогенез.ру», собрал целую коллекцию мифов и проверил, насколько они состоятельны.

Именно за это Дарвина клеймили больше всего: выводили в образе обезьяны на злобных карикатурах, предавали анафеме в религиозных журнальчиках. Однако идея об обезьяньих предках человека принадлежит не Дарвину. Об этом почти ничего не говорится в его главной работе — книге «Происхождение видов путем естественного отбора», и вовсе не в этом заслуга великого натуралиста.

Мысль о том, что предком человека является древняя обезьяна, за полвека до Дарвина высказал другой отец биологии — Жан Батист Ламарк, автор первой законченной теории эволюции. В своей книге «Философия зоологии» в 1809 г. (год рождения Дарвина!) Ламарк пишет:

Допустим в самом деле, что какая нибудь порода четвероруких — вернее всего, совершеннейшая из них — отвыкла в силу тех или других внешних условий или по какой нибудь иной причине лазать по деревьям и цепляться за ветви задними конечностями наряду с передними; допустим далее, что особям такой предполагаемой породы приходилось в течение целого ряда поколений пользоваться задними конечностями только для ходьбы, не употребляя на это передних. Несомненно, в этом случае — согласно с приведенными наблюдениями в предшествующей главе — наши четверорукие обратятся в конце концов в двуруких и большие пальцы на их задних конечностях перестанут противопоставляться остальным, так как эти конечности стали служить им только для ходьбы.

Допустим далее, что данные особи, побуждаемые потребностью господствовать и видеть вдаль и вширь, употребят усилия стоять на одних задних конечностях и будут неуклонно придерживаться этой привычки из поколения в поколение; несомненно, их задние конечности мало-помалу примут строение, необходимое для поддержания тела в приподнятом положении, и получат икры; тогда одновременное пользование при ходьбе задними и передними конечностями будет для наших особей очень затруднено.

Ламарк Ж. Б. Философия зоологии, т. 1.

Впрочем, на поразительное сходство человека и человекообразных обезьян обращали внимание еще античные мыслители — например, Аристотель, писавший в IV в. до н. э.: «Некоторые животные обладают свойствами человека и четвероногих, как, например, пификос, кебос и кинокефалос…». Пификос, или питекос, — бесхвостая обезьяна, кебос — мартышка, кинокефалос — «псоглавец» — возможно, павиан.

Дарвин же впервые предложил внятный и обоснованный механизм эволюционных изменений. В книге «Происхождение видов» эволюция объясняется просто и убедительно. Виды изменчивы, каждая особь чем то отличается от других представителей вида. Ресурсов — пищи и половых партнеров — на всех не хватает. Возникает естественный отбор: более удачные экземпляры выживают и размножаются, неудачные — отбраковываются, вымываются из популяции хищниками, болезнями, конкурентами за пищу. Таким образом, вид меняется; возникают новые формы.

Как уже говорилось выше, в «Происхождении видов» автор не касается темы происхождения человека. Дипломатичный и осторожный Дарвин прекрасно понимал, что подступил вплотную к очень щекотливой теме. Хватит уже того, что он покусился на идею творения всего живого. Если бы Дарвин сразу «рубанул с плеча», современники могли поступить с его теорией так же, как в свое время с идеями Ламарка, — счесть очередным сумасбродством, предать анафеме или просто проигнорировать.

Дарвин, представьте себе, щадил религиозные чувства людей своей эпохи! Потому говорил об эволюции на примере голубей, вьюрков, черепах, медведей, пчел и цветковых растений… Но деликатно умолчал о венце творения — человеке.

Резюме

Отсутствие в наиболее известной книге Дарвина высказываний о человеческой природе послужило почвой для следующего мифа.

«Дарвин был, между прочим, человеком глубоко верующим, получил духовное образование, и даже в „Происхождении видов“ есть абзац, восславляющий Творца. А крамольную мысль об обезьяночеловеках ему приписали злобные атеисты».

Как часто бывает в «городских легендах», в предыдущем высказывании правда переплелась с вымыслом. Давайте отделим одно от другого. Чарльз Дарвин действительно закончил духовное учебное заведение — колледж Христа в Кембриджском университете. Но, увлекшись естествознанием, предпочел накатанной дороге служителя церкви тернистый путь исследователя-первопроходца. И разумеется, эволюционные взгляды не снизошли на Дарвина внезапно в результате откровения, а формировались в течение многих лет наблюдений за явлениями природы, опытов, сомнений.

В своем знаменитом «Путешествии на корабле „Бигль“» (в первом издании 1839 г.) Дарвин еще позволял себе высказывания о «животных, каждое из которых получило при сотворении особого рода организацию» (курсив мой. — Авт.). Дневники Дарвина дают отчетливую картину эволюции его взглядов и убеждений. Впрочем, в наши цели не входит анализ биографии Дарвина. Принципиально здесь следующее: да, «Происхождение видов» — не об истоках человеческого рода. Этому вопросу Дарвин целиком посвятил другую книгу, которая так и озаглавлена — «Происхождение человека и половой отбор». В этой книге, вышедшей в 1871 г., автор пишет прямым текстом:

Если допустить, что человекообразные обезьяны образуют естественную подгруппу, то, зная, что человек сходен с ними не только во всех тех признаках, которые общи ему с целою группою узконосых, но и в других особенных признаках, каково отсутствие хвоста и седалищных мозолей, а также, вообще, по внешности, — зная это, мы можем заключить, что человечеству было дано начало некоторым древним членом человекообразной подгруппы. Мало вероятия, чтобы один член какой либо из других низших подгрупп мог посредством аналогичных изменений дать начало человекообразному существу, сходному в столь многих отношениях с человекообразными обезьянами. Нет сомнения, человек пережил громадное количество видоизменений, сравнительно с большинством своих родичей, как видно из значительного развития его мозга и вертикального положения. Тем не менее мы должны помнить, что он представляет лишь одну из нескольких исключительных форм «приматов». […]

В классе млекопитающих не трудно представить себе ступени, ведущие от древних птицезверей к древним сумчатым и от этих — к древним предкам живородящих млекопитающих. Мы можем подняться таким образом до лемурных, а от последних уже не велик промежуток до обезьян. Обезьяны разделились с течением времени на две большие ветви: обезьян Нового и Старого Света. От последних же произошел в отдаленный период времени человек, чудо и слава мира.

Видимо, после триумфа «Происхождения видов» автор счел, что время пришло. И опять оказался прав, обозначив и ближайшего родственника человека — шимпанзе, и наиболее вероятную нашу прародину — Африканский континент.

Впрочем, к этому моменту о происхождении человека от обезьяны уже открыто говорили и писали другие ученые. Например, более решительный соратник Дарвина Томас Гексли издал в 1863 г. книгу «Место человека в природе», целиком посвященную нашему родству с человекообразными обезьянами. Годом ранее, готовясь к циклу просветительских лекций, Гексли писал жене о своих слушателях: «К пятнице каждый из них вполне проникнется сознанием того, что он обезьяна».

Резюме

Религиозные консерваторы часто представляют Дарвина (наряду с Ницше, Фрейдом и прочими «еретиками») этаким идолом атеизма, пропагандистом вседозволенности и принципа «кто сильнее — тот и прав». Дескать, «масон и безбожник» Дарвин написал свою книгу в противовес Библии, стремясь низвергнуть христианские ценности, заставить людей «забыть о Всевышнем отце и сделать своим прародителем мерзкую обезьяну».

Однако при знакомстве с трудами и биографией великого натуралиста вырисовывается другая картина. Приступая к работе над книгой, Дарвин меньше всего хотел покушаться на религию. Впрочем, и позже он не собирался вступать в борьбу с Церковью. Чарльз Дарвин был не философом, а естествоиспытателем, а по характеру — осторожным и деликатным человеком, к тому же женатым на весьма набожной женщине. В книгах он избегал метафизики и отвлеченных рассуждений, справедливо понимая, что в научном труде место — фактам и их интерпретациям, а не фантазиям. А в конец второго издания «Происхождения видов» действительно вставил панегирик мудрости Творца, первоначально вдохнувшего жизнь «в одну или ограниченное число форм»…

Только в своей автобиографии, написанной незадолго до смерти, Дарвин откровенно рассказал о своих взглядах на религию.

Чарльз Дарвин, пытливый наблюдатель и экспериментатор, собрал огромное количество фактов, которые надо было как то объяснить! И он дал свое объяснение, которое свело множество данных воедино и придало им новый, неожиданный смысл. Стремление проникнуть в тайны природы, выявить ранее сокрытые от человеческого разума закономерности, а отнюдь не желание сокрушить авторитеты и традиции двигало Дарвином в течение всего его жизненного пути. Во многом из боязни, что современники не поймут его идей, воспримут их неправильно, долгие годы он медлил с изданием главной работы своей жизни (от написания первой версии до выхода книги в свет прошло 17 лет).

Интересно, что некоторые представители Церкви сразу же после выхода «Происхождения видов» стали искать пути примирения новой теории и религиозной картины мира. Ищут и по сей день… XX в. ознаменовался рядом громких «обезьяньих процессов» — и Россия отметилась в этом сомнительном списке в 2008 м. Итак, на одном полюсе — судебные разбирательства об «оскорблении чувств» (заметим, далеко не всегда инспирированные Церковью; в народе и без того хватает «энтузиастов»). На другом — заявление папы римского Пия XII о том, что между теорией эволюции и религиозной верой нет никакого противоречия. Сказано в 1950 г. Существование теистического эволюционизма как респектабельного направления в религиозной философии — свидетельство того, что можно быть верующим человеком и при этом спокойно принимать идеи Дарвина.

Впрочем, мифотворцы от религии, которые желают быть святее папы римского, воюют с дарвинизмом уже полтора века и, вероятно, не уймутся еще лет 200.

Резюме