Стивен Фрай представляет сказки Оскара Уайльда (фрагмент)

Отрывок из книги

О книге «Стивен Фрай представляет сказки Оскара Уайльда»

Вступление

Тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год был в жизни Оскара Уайльда счастливым — в этом году он и его молодая, красивая, умная и любящая жена Констанс поселились в комфортабельном доме на Тайт-стрит, что находится в одном из самых престижных районов Лондона Челси. За Уайльдом уже закрепилась счастливая репутация литературного львенка, оправдавшего ожидания, которые возлагались на него в Оксфорде, и быстро выраставшего в полногривого литературного льва. Его сыновьям Сирилу и Вивиану было в ту пору всего лишь три и два года соответственно, и потому — если, конечно, они не отличались большей, чем у их отца, одаренностью — маловероятно, что мальчики уже прочитали или выслушали в исполнении их отца сказки, вошедшие в изданный в том же году сборник «„Счастливый Принц“ и другие рассказы».

И в этих историях, и в опубликованном тремя годами раньше «Гранатовом домике» таланты Уайльда как рассказчика, поэта в прозе, остроумца и моралиста, выявились в их окончательной полноте. По мнению некоторых читателей (и по-моему, в частности), воссоздать в каком-либо другом жанре равное этому сочетание названных качеств ему так и не удалось.

К сказкам, взятым из этих сборников, мы добавили «Натурщика-миллионера» и «Кентервильское привидение», впервые увидевшие свет в сборнике «„Преступление лорда Артура Сэвила“ и другие рассказы», но вполне, как нам представляется, отвечающие духу данного издания.

Сказки, написанные Уайльдом для детей, достаточно просты для того, чтобы их смогли понять и получить от них удовольствие даже люди самых преклонных лет. К каждой из них я написал коротенькое предисловие, однако сначала позвольте мне сказать несколько слов об их авторе.

Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд (1854–1900) и сейчас продолжает оставаться человеком на все времена. И действительно, чем больше проходит лет, тем в большей мере он кажется нам — во всяком случае, некоторым из нас — новым и необходимым. Ныне, когда молодые люди уже не верят в способность популярной музыки или революционной политики изменить мир, надежды тех из них, кто наделен воображением и идеалистическим складом ума, обращаются к художникам и интеллектуалам. На стенах их спален вы обнаружите плакаты с изображениями скорее Уайльда и Эйнштейна, чем Джима Моррисона и Че Гевары, которые были преобладавшим декоративным императивом моего поколения.

Уайльд приходит к нам облаченным в бархат и шелк, герцогом Денди, князем Богемы, настоящим Святым Покровителем сексуальных изгоев и радикальных отщепенцев. Его добродушие, как и присущее ему остроумие, по-прежнему сохраняет способность уязвлять буржуа, филистеров и злопыхателей нашего мира. И то, что жизнь Уайльда завершилась такими страданиями, предательством и болью, а за этим последовало столь полное воскрешение его репутации и влияния, лишь обогащает закрепившийся за ним образ своего рода мессии. Мне же кажется интересным то, что многие из его представленных здесь ранних сочинений, созданных в пору, когда он был богат, прославлен и доволен жизнью, с такой силой предвосхищают жертвы, несправедливость, жестокость и страдания, которые связаны в нашем сознании с последней главой его поразительной жизни. Из чего вовсе не следует, что его волшебные сказки мрачны и печальны. Ничуть. Как не следует и то, что денди есть существо, по необходимости лишенное и значительности, и серьезности, и возвышенности целей. Денди и дендизм способны научить нас гораздо большему, чем большинство ученых и моралистов. Увы, ныне эта порода людей пришла в упадок. Я очень желал бы, чтобы природа создала меня одним из них, но мне не хватает для этого храбрости, инстинкта, серьезности мышления, элегантности фигуры и разворота плеч. По счастью, у нас еще сохранились люди, подобные художнику Себастьяну Хорсли, продолжающие шествовать под шелковым флагом, однако основным симптомом нашего века мне представляется все-таки то обстоятельство, что Уайльд остается решительно непонятным для обладающих средним умом, доживших до средних лет представителей среднего класса, которые совершенно уверены в том, что веселость знаменует собой нехватку серьезности, между тем как таковую знаменует, разумеется, лишь отсутствие чувства юмора.

Но довольно об этом. Биографий Уайльда написано великое множество. Имеется даже снятый в 1997 году изумительный фильм о его жизни, который я не мог бы рекомендовать вам с большей настойчивостью, даже если бы сам в нем сыграл. Так ведь существует и множество изданий сочинений Уайльда, — быть может, скажете вы, — в том числе и сказок, из которых состоит этот сборник. Зачем же было издавать еще один? Ответом на этот вопрос служит Николь Стюарт. Николь — австралийская художница, с которой я познакомился в июле 1999 года, когда она великодушно согласилась оформить мой веб-сайт www.stephenfry.com. Она продолжает трудиться над ним и поныне, наделяя сайт качествами, красками и великолепием, далеко выходящими за пределы его достоинств. Именно у нее и Эндрю Сэмпсона, моего продюсера и партнера во всем цифровом и онлайновом, и возникла — после того, как я записал некоторые из сказок Уайльда в виде аудиокниги, — идея, результат осуществления коей вы держите в руках.

Я не смог придумать для выполненных Николь иллюстраций похвалы большей, чем заявление (представляющее собой, я прекрасно понимаю это, верх наглости), что Оскара они привели бы в восторг.

Стивен Фрай, www.stephenfry.com/wilde

Юный король

Предисловие

Одну из нередко упускаемых из виду характеристик Оскара Уайльда составляет его интерес к социальной политике и бедности. Он понимает, и понимает очень хорошо, что усматривать в бедности благородство и достоинство может только весьма обеспеченный человек. Эссе «Душа человека при социализме» так и осталось одним из утонченнейших его произведений, и многие идеи этого эссе нашли сказочное (и в литературном, и в буквальном смысле слова) воплощение в «Юном Короле».

Начав читать эту сказку, вы, вероятно, решите, что перед вами — история очень и очень уайльдовская. Прекрасный юноша, живущий среди прекрасных вещей и изысканнейших произведений искусства, описывается в ней изысканнейшим же слогом.

Самый что ни на есть Оскар Уайльд. На деле же перед нами нравственная притча, которая учит нас пониманию того, откуда и как произрастает прекрасное. И насколько же современной начинает казаться она нам сегодня, когда производство каждой модной рубашки, происхождение каждого банана и каждой унции кофе заставляют нас трепетать от робкого чувства вины и содрогаться в приливе либерального стыда. Не думаю, что мы вправе объявить Уайльда создателем идеи этичной торговли, однако он, безусловно, создал совершенное ее выражение.

Полагаю, и самый правоверный уайльдовец сочтет завершение этой сказки, пожалуй, несколько слишком сентиментально викторианским — на наш вкус, — и все же мне представляется, что поразительная живописность этого финала оправдывает его религиозность. Мораль сказки достаточно проста: подлинная красота порождается началом духовным, поверхностная может быть до жути уродливой. Она остается истинной и сегодня, ибо, не посидев в вестибюле пятизвездочного отеля и не понаблюдав за богатыми людьми, с их чемоданами «Вюиттон», драгоценностями из магазина «Граф» и куртками от «Эрме», вы настоящего уродства никогда не увидите. Не Уайльдом было сказано: «Если хотите понять, как Бог относится к деньгам, при смотритесь к людям, которым Он их дает», однако Уайльд согласился бы с этими словами.

Впрочем, присутствует в этой сказке и настоящая диалектика, настоящая аргументация. Юному Королю ничего не стоило бы отправиться в храм прямиком из своего сна, не столкнувшись по пути с противниками упрямыми и убежденными. Вышедший из толпы человек говорит ему, что богатство одних обогащает других, что, отказавшись от роскоши, он отнимет у бедняков кусок хлеба. В том, что касалось политики, Уайльд никакой наивностью не отличался. Возможно, мы вправе укорить его за чрезмерно благочестивое викторианское окончание сказки, однако сама она оставляет нас наедине с вопросом, ответить на который всем нам не удается и по сей день: должны ли мы мириться с ужасающей несправедливостью, неравенством и бедностью просто потому, что из-за великой сложности нашего мира устранить их можно, лишь в корне изменив его?

Великан-эгоист

Предисловие

Я очень люблю эту сказку. Сцены, в которых Оскар читает ее своим сыновьям Сирилу и Вивиану, стали своего рода красной нитью, проходящей через фильм «Уайльд», в котором я имел невероятное удовольствие и неописуемую честь сыграть Оскара.

Как и в случае «Счастливого Принца» и «Юного Короля», мы различаем в завершении «Великана-эгоиста» элемент религиозности, однако здесь нас ожидает открытие совершенно особенное: плачущий мальчик, которого Великан подсаживает на самую верхушку дерева, оказывается Младенцем Христом. И когда этот мальчик говорит о своих ранах, о своих стигмах: «Нет... эти раны породила Любовь», нам вспоминается знаменитая строка из «Баллады Редингской тюрьмы»: «...но каждый, кто на свете жил, любимых убивал».

Мысль Уайльда словно сновала от страдания к радости, от боли к наслаждению, от любви к смерти, — одно представлялось ему неотъемлемым от другого. Сидя в тюрьме, он написал послание лорду Альфреду Дугласу, «De Profundis», в котором изложил теорию страдания и теорию Христа-Художника — каждая из них заслуживает внимательного прочтения, однако в этой его мягкой, прелестной сказке обе соединяются легко и естественно.

Конечно, и самого Уайльда можно было бы счесть Великаном-эгоистом. Человеком он был очень крупным — больше шести футов ростом, на удивление широкоплечим и сильным для носителя репутации облаченного в бархат денди, открыто признававшего, что главное его устремление состоит в том, чтобы оставаться достойным принадлежащей ему коллекции голубого и белого фарфора. Он был гигантом интеллекта и гигантом своего времени во всем, что касалось одаренности, славы и блеска. Винил ли он себя, подобно Великану из этой сказки, за то, что его «сад» остается обнесенным стеной, за невнимательность к своей жене и детям? Человек религиозный мог бы отметить, что на смертном одре Уайльд принял католичество, и провести сильные параллели между этой сказкой и жизнью Уайльда. По счастью, сказка достаточно сильна для того, чтобы устоять на ногах и без подпорок со стороны этих сведений и веры, однако помнить о них все же стоит.

Купить книгу на Озоне

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Издательство «Рипол классик»Оскар УайльдСказкиСтивен Фрай
Подборки:
0
0
9674
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь