Волшебный олень

У нее лицо не изменилось с пяти лет.
Есть такие дети — сразу со взрослыми, прекрасными, одухотворенными лицами.
В деревне, в старые времена, такую девочку сразу считали бы Ангелом.

Все в ее жизни — случайно и необычайно укладывается в концепт Поэта.
Родилась в Питере, а потом долго жила в городе с названием Оленегорск.
И сама напоминает — нечто сугубо мифологическое.
Напоминает оленя — с женским лицом.
Вообщем то Белла — изначально не ангел, а такое вот языческое тотемное животное — божество.
И не случайно Оленегорск ее детства привел ее в загадошную страну, где и по сей день — обожествляют оленей и птиц.
Многие ее стихи написаны в зимнем Гоа.

Питерская жизнь Беллы, из волшебной Оленьей Сказки, вдруг с размаху кидает во двор-колодец имени русской классики.
Гоголя и всей прочей Ко.
На здешних болотах в ее красоту влюбился юноша из провинции, остался в Питере, не ел, не пил, страдал...
Да и заболел чахоткой.
Чего в Двадцать Первом веке, по определению, быть не может.
Но вокруг Беллы все может быть.
В поэзии времена — выбирают произвольно.
Ну, дальше конечно сюжет разбили добрые питерские девки.
Юношу схватили, отодрали от роковой любви, уложили в Мариинскую больницу.
Потом еще и в санаторию отправили.
И давай наперебой кормить домашними бульонами, кефирами и творогом.
Все испортили!
На седых лошадях не колыхались плюмажики, старый попик усердно кадилом не махал...
Нынче он любит другую и работает киномехаником в «Майоль».
Все равно, такой любовной истории никто кроме Беллы не удостоился
Эка она нырнула прямо из Двадцать Перового века в Девятнадцатый.

О стихах не буду, стихи такие же волшебные, как и сама Белла.
Страстные, грустные... иногда грациозные.
Без Беллы невозможен поэтический пейзаж Питера
Девочка Олень, пожалуйста, не уезжай от нас в Москву!

Вот тут стихи
http://vkontakte.ru/board3739418

Группа тут
http://vkontakte.ru/club3739418

Вот ЖЖ
http://bellagusarova.livejournal.com

В контакте.ру
http://vkontakte.ru/bellagusarova

Белла Гусарова. Стихи последних месяцев

Изнутри

мама, не прикрывай ладонью пупок
я хочу видеть Чёрное море
на заборе граффити:
«скоро всё сбудется, не пройдёт
и полгода». у тебя будут трудные роды,
поезд на Ленинград — поезд на Питер
везёт вытряхнуть из природы
матери — к ебени,
но я уже утомилась в утробе.
...на родильном столе, как на пляже
будешь лежать, загорелая.
но рядом не ляжет
интересный мужчина.
только доктор скажет о моём выходе:
девочка долго молчит!
вы разволнуетесь — не слыша первого крика
это потом — кричи не кричи — никто не слышит
это потом — чем дальше в лес, тем тише
это потом — время — нервным тиком
будет пульсировать в моём теле
от первого шага
к последнему

Тропики

Завтрак в Арамболе

несколько поворотов до завтрака в Арамболе
греет асфальт подошвы, солнцем нагретый в жижь
ты из Петрова тауна в тропик себя уволя
от перегрева чайного вечером не дрожишь

дремлют соседи с дредами, ставшие здесь дедами
прадедами прапраде... корни воткнув в песок
заняты экзистенцией — внутренними делами
сладостями, желудочный, не разбавляя сок

утро кружится мухами, лапы испачкав манго
пьёшь дольче виту трубочкой, запах гашиша — друг
раста в твоём сознании перебивает танго
мысли о прошлом в солнечный втягиваются круг

их потеряв, ты лёгкая, перистая, без боли
и без очков тонированных — Солнцу направив взгляд
жизнь начинаешь новую завтраком в Арамболе
чувства о прошлом, жаркие яркие, прогорят

Lunch in Chapora

чайника свист не отличен от голоса птицы
ветер страницы листает упанишад
кану в бассейн в лихорадке прохлады напиться
и почитаю подругам гоанских стишат

чай отменить! принесите нам пива к обеду
не наступите на мокрую скользкую тень
тёмною пьяной дорогой на Мандрем поеду
если когда-нибудь кончится солнечный день

если когда-нибудь кончится всё, не заплачу
это оплачено золотом тел и теплом
лёгкой беседы, но ветер приносит на сдачу
бом булинат намасте и божественный Ом

Ужин в Мандреме

вечера на хуторе близ Мандрема
музыкой наполнены и викингом
благородным сильным и венгерским
затяжной тропический викенд

сколько самолётов без меня
родина на грудь себе сажает

в Мандреме моя любовь не дремлет
заливает пивом третий глаз
кормится без вилки и ножа
ес! цивилизация — адью!
украшает ужин ананас
и в кино смеётся Чарли Чаплин

райское цветное побережье
делится плодами — реже реже
хочется писать о незначительных
сложных несущественных вещах

Апрельский
Тропический

негры рэперы
венгры рокеры
байкерши ольги
бьютифул пиплы
я на сансэте в шеке залипла
не знаю — насколько
муравьи жуют дома компьютеры
бродят по байтам...
вандерфул лайф бьютифул
лайт

...и где страданья по утраченным раям?
каким краям
теперь предпочитать свободу?

смотри, как солнце делает touch down
таких закатов не было на свете
пять миллиардов лет
не надо в воду!
и мне не надо сбрасывать на ветер
слова, в которых ветру тяжело
пытаюсь!
небо красится анриал
лететь в него! но я опять бескрыла
верней, подбито правое крыло

лететь в него! в оранжевые дали
в голубизну и пену облаков
мы знали, мы давно об этом знали
что можно жить без ласковых оков
reality reality
риали...

Письмо русскому другу

из Мандрема

по стенам бегает геккон
романтизирует балкон
и алкоголем не смываются мечты
стою босая, как прекрасен мир животных
а ты в Москве цветы в горшках ласкаешь, ты
мою любовь на них не лей, допей с похмелья
в сезон дождей я без тебя не просыхаю
и если не хочу домой, то значит —
я дома, выжимаю виноград
и мой возлюбленный наверно не заплачет
когда решу назад, к тебе, вернуться
я тоже не заплачу — нафига!
пусть мне милее берег океана
проведаю другие берега
к Москве-реке несёт волной фатальной
оттяжной сумасшедшею волной

...геккон, лови большого кукарачу!

прости, мой друг, я отвлеклась, с тобой
жизнь будет как за пазухой у Бога
но если вдруг мой путь свернёт туда
где нет тебя — туда мне и дорога
туда мне и дорога, дорогой!

В прошлой жизни

«в прошлой жизни я был
толстой инфантильной поэтессой...»
И. Жигунов

жду тебя на станции под всем-известным портретом
ты опаздываешь. мысли пускаются в пляс сиртаки
в прошлой жизни я была высокого роста поэтом
носила жёлтое, читала в «Бродячей собаке»
хотела в Америку на Титанике, с Парижем
вдвоём собирала сердца эстетских барышень
когда огонь сигареты передвигается к фильтру ближе
я вспоминаю их лица мундштучные, ночи с открытыми барами
где я снималась с кокса модным тогда абсентом
училась вертеть magnumом как герой итальянских вестернов
мечтала о счёте в швейцарском и жить на проценты
но потом меня потрясла революция местная
мне стало стыдно за свои буржуйские настроения
за то, что не могу отдать долги знакомой поэтессе
ты ли был это? не ездивший на ситроене
начавший курить, чтобы убавить в весе
я ни разу не пригласила тебя в кино
в темноте погладить твои пухлые поэтические колени
от волнения с тебя бы сошли ещё два-три кило
а в моих широких штанинах увеличилось кровяное давление
ты был невозможен, разыгрывал на дачах безвкусные пьесы
таскался с художниками по галереям, пришпиливал к шляпам бутоны
кроме денежного, я не испытывала к тебе интереса
и это казалось мне непростительным моветоном
проблемы с совестью не добавляют цветов в петлицу
опаздываешь, словно и в этой жизни ты поэтесса-инфанта
не имеешь на это права! — я в прошлой была вынуждена застрелиться
в некотором смысле и из-за тебя, точнее, из-за твоего таланта

Из цикла «Мосты в Петербург»

*
не выйти из окна не выть не выпить
всего лишь день, свободный от иллюзий
внимательные взгляды динамитом
опять снесли оптические шлюзы
из розовой пластмассы — серый-серый
водоканал, и в нём гнилая шлюпка
в которой покидаешь берег веры
в любовь о бёдра истрепалась юбка
вся истрепалась, не пойду за новой
по невскому нарядному проспекту
фланируют потомки казановы,
в музей направлю беспокойный вектор
тоски по идеалам пресловутым,
закончу вечер в завываньях блюза —
годами не меняются маршруты
холодных дней свободных от иллюзий.

*
подпольная любовь по лотерее
судьбы нежадной. декабристский город.
на выставке, из зала галереи
хочу украсть портрет одной особы
зима и дождь. осталась ли похожа
модель на эту тень? сто фотокопий
расклейщики прилепят на столбы
подпольные любовники болеют
заматывают шеи в цвет Зенита
к аптеке их! в ближайшей бакалее
куплю лимонной водки от микробов
за шиворот упала капля. множу
шаги неторопливо для утопий
в центральных лужах, в городе зеркальном
так хочется найти себя найти

Ищи меня

Я думаю — укрыться в жёлтой башне
Зарыться в книги, фильмы, чтобы ты
Не знал, как мне летать по жизни страшно,
Как я боюсь смертельной высоты
И отключить мобильные, компьютер
Отчислить из «связистов» кнопкой — выкл.
Все адреса последнего приюта
Убрать из базы данных, не привык
К моим ты чтобы нежностям горячим
Чтобы тревожно стало, потеряв
Надежду, веру — я с любовью спрячусь
Чтобы, меня обильно матеря,
Хотел стреляться с детективом частным
Который не найдёт за много лет
Ту башню, где тебе мерцает часто
И днём и ночью грустный жёлтый свет

Не назвать этот стих словами(( Только каплями

занавеска бумажная шею игриво щекочет
лёгкий бриз напечатал на ней невесомые строки
просижу в этом баре до успокоительной ночи
запивая дешёвый вискарь свежевыжатым соком
я уже не ребёнок, но хрипло рыдаю без мамы
неожиданно землю покинувшей в тысячах милей
от меня, без меня, но без боли, пока в индостане
благовонья дымились на ярко-оранжевой вилле
пока я на звонки без ответа, глушила тревогу
бесполезными ом нам шивайями и харе рамой...

мама-мама ты больше не встретишь меня у порога
мама-мама а я не решусь стать когда-нибудь мамой