Чемпионы гламура

Десять, по-моему, специализированных спортивных телеканалов в стране, включая спутниковые. Трансляции на обычных — в прайм-тайм. Лица, грудь и филейные части чемпионок/чемпионов — на обложках лакокрасочных изданий, и фамилии — в партийных списках. Миллионные призовые и контракты. Новый президент самбо обожает. И на этом фоне — мизерные тиражи (авто)биографий отечественных спортивных звезд и тотальное их отсутствие в топ-листах литературных ревю и книжных магазинов. Это при том, что в советское время издательство «Физкультура и спорт» было вполне себе прибыльным, а книжки чемпионов читались всей страной.

Что, издавать нормально разучились? Может, и вправду так, но, согласитесь, по-настоящему интересный материал будут хватать в какой угодно упаковке: любой телевизионщик вам скажет: можно изобретать какие угодно форматы, заставки, джинглы, выкрасить студию в цвет «вырви глаз» — и рейтинг ноль. Но просто посадите перед камерой живого, остроумного, талантливого, а в идеале еще и честного человека, которому есть что сказать и который поведает о том, что его волнует, — и все, передача сделана, будут смотреть не отрываясь.

Не то чтобы я был уверен в том, что нынешним спортсменам решительно нечего сказать, но после того, как спорт у нас окончательно превратился в бизнес, читать про чемпионов-рекордсменов стало скучно чрезвычайно. Если верить спортивным и светским изданиям, это все какие-то гламурные фитюльки и ладно сконструированные машины для заколачивания денег. Помимо голов-очков-секунд, все новости по большей части сводятся к тому, кто с какой машины на какую пересел, сколько на последнем турнире намолотил и с кем появился в клубе модном. Для газетки, что в метро читаешь, еще, может, и ничего, но для книги, само устройство которой предполагает жизнь долгую, — маловато.

В писаниях о советских чемпионах спорт и деньги были вселенными непересекающимися. И дело не только в том, что на Олимпиадах до 1988 года официально выступали только любители, — а значит, эти самые любители изображали из себя военнослужащих, милиционеров, инструкторов по физкультуре, студентов и т. д. И не только в СССР. Все все понимали, но официально тренировались-соревновались не ради денег, и как-то так получалось, что и сами герои спорта, и публика в это верили. Тем более что так оно и было. Слезы Родниной, слушающей гимн на пьедестале, казались абсолютно искренними. Когда сейчас Третьяк говорит о том, что, стоя в воротах, он физически ощущал за спиной 250 миллионов болельщиков, ему веришь безусловно. Победа была вестью человечеству и соотечественникам, и каждый мог вычленить в этом послании что-то для себя. Советское — значит отличное. Или: наша система физвоспитания — лучшая в мире. Или: терпение и труд все перетрут. Или: у нас возможно добиться успеха в жизни исключительно благодаря собственному труду и таланту. Или: пока есть попытка — ты не проиграл. Или: футбол сорок пятого года — жизнь продолжается. Ну и т. д. Каждый выбирал в меру собственного развития, внутреннего устройства, собственной своей мифологии, наконец. Тем более что спорт и — возможно — искусство были нестыдным и, пожалуй, самым коротким путем из «людья» в «княжье». Спорт это ведь довольно честное занятие. Везде своя грязь, конечно, но будь ты хоть трижды внук генсека, а если не выбегаешь стометровку из одиннадцати секунд и не можешь взять два метра в высоту — в сборную страны не попадешь. Публика, не будь дурой, это вполне понимала, спортсменам симпатизировала и носила на руках тех, кто рубился не только и не столько за собственное благополучие, сколько за честь флага, своих товарищей и другие надличностные вещи. Штангист Юрий Власов, побеждающий с тяжелейшим, на грани сепсиса, фурункулезом; футболист Николай Тищенко, доигрывающий финал Олимпиады с переломанной ключицей; боксер Алексей Киселев, «в интересах команды» перешедший в более легкую весовую категорию и питающийся из расчета 200 граммов воды и столько же граммов еды в день. Это же по фактуре (и подаче) своей просто какие-то легенды и мифы Древней Греции! Не говоря уже о футбольных матчах в блокадном Ленинграде и оккупированном Киеве. Мало того, что книги о спорте (откуда и почерпнуты все вышеперечисленные факты) делались долго и тщательно, — при всех уступках советским «правилам игры», многие из них были пропитаны мучительной порою рефлексией на тему «Что такое спорт, кому и зачем это нужно, почему я, здоровый и умный мужик, занимаюсь всеми этими забегами в ширину?»

Прыгун в высоту Валерий Брумель в честной и художественно очень доброкачественной автобиографической повести «Не измени себе» тридцатилетней давности рассказывает о том, как его alter ego Буслаев вернулся в спорт после жестокой аварии, когда ногу его собирали по кусочкам. В финале книги, когда он, после возвращения, выиграл первый раз какие-то совершенно ничтожные состязания, чуть ли не первенство ЖАКТа, ему приносят телеграмму. В ней восторги, благодарности: узнав о том, что Брумель-Буслаев вернулся в спорт, встала девочка, до этого боявшаяся ходить после психотравмы. Вот оно, наконец, оправдание всей моей так называемой карьеры, думает персонаж. Евангельская аллюзия слишком уж заметна, разумеется, но в подлинности истории не сомневаешься, и уважение к автору, интерес к его жизни никак не уменьшается.

Ну и сравните это с недавней книжкой Валерия Газзаева, который целую страницу заливается, что Путин — близкий и родной (такими именно словами), но забывает нам сообщить, как звали его мать — не говоря уже о первом тренере.

Ну и кто это, спрашивается, будет читать? И главное — зачем? Где здесь мифы, боги и герои?

Книги о героях — и героях спорта в особенности — перспективный, очень перспективный сегмент рынка нон-фикшн. Тем более что ничего более интересного нам в ближайшие годы из развлечений не грозит. Государство нам сказало: вот вам ипотека, кредиты, товарное изобилие, нефтяные деньги — жрите. Вот вам футбол, хоккей, танцы на льду — смотрите. Только в политику не лезьте и думайте поменьше. И кто первым догадается делать из спортивных биографий не только микст бухгалтерского отчета, светской хроники, парадного фотоальбома и дежурного репортажа, но то, что интереснее всего на свете, — историю души человеческой, а в идеале — еще и сотворит миф, — этот рынок и возьмет. За явным преимуществом.

Дата публикации:
Категория: Ремарки
Теги: Валерий БрумельВалерий ГаззаевЗвезды умеют писатьСпортЮрий Власов
Подборки:
0
0
3178
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь