Даниил Хармс. Сон о Хармсе

• Иллюстрации: Андрей Бильжо
• М.: Emergency Exit (Запасный выход), 2005
• Суперобложка, 168 с.
• ISBN 5-98726-026-4
• Тираж: 2000 экз.

Так случилось — Андрей Бильжо нарисовал новую книгу. Книга эта выпущена в свет издательством «Запасный выход» и называется «Сто». Названа она так в честь недавнего столетия со дня рождения Даниила Хармса. Ведь именно некоторые произведения последнего она и призвана иллюстрировать.

Вообще, ситуация складывается несколько пикантная. В том, что произведения Даниила Ивановича иллюстрирует врач (пускай и бывший) из «маленькой психиатрической больницы», можно усмотреть причудливый иероглиф судьбы. Шутка вполне в духе юбиляра.

Книга состоит из ста (название обязывает) графических листов. Художник трудился над ней пятьсот часов и проделал огромную работу. В результате которой, по его собственным словам, впал в психопатическое состояние и сподобился увидеть Хармса во сне. Быстро поставив самому себе диагноз, Андрей Бильжо переснял свою работу на пленку и стал выступать в разных местах, в том числе и в театре им. Мейерхольда, показывая слайды и читая стихи Хармса. Назвал художник эту акцию красиво: «Театр на бумаге».

Новый иллюстратор Хармса этим званием не удовлетворен. Свои картинки он считает скорее новым прочтением стихов Даниила Ивановича. Что именно нового разглядел в Хармсе Бильжо? Злободневность. Злободневность и еще раз злободневность. Оказывается, в стихах Хармса все это время скрывались характерные явления современной жизни, такие, например, как компьютер или президент России. Бильжо просто взял и вытащил их оттуда на свет.

Объектом исследования психиатра и художника стали не самые известные произведения поэта, а, так сказать, незаконченные его вещи, небольшие отрывки из записных книжек и черновиков. Именно они, по словам иллюстратора-интерпретатора, «наиболее непонятны» из всех, видимо тоже не очень понятных, вещей Хармса.

Быстрый разум психиатра справился с этими отрывками-задачами и представил на суд зрителя всем понятное истолкование рифмованных ребусов. Например, короткое стихотворение Хармса «Мы это люди / Вы это боги / Наши деревни / Ваши дороги», по мнению Бильжо, безусловно пародирует российский госаппарат и вместе с ним все продажные органы ГИБДД. Вот как. Теперь поняли? Ну, и так далее и тому подобное.

По воле иллюстратора бедный Даниил Иванович подвергся чудовищной метаморфозе. В интерпретации Бильжо он на глазах изумленной публики трансформировался в какого-то нового Маяковского, заставив Бильжо преобразиться в нового Родченко, а новую книгу художника в новые «Окна РОСТА».

С чего бы это? Вопрос возник. Захотелось немедленно пристать с ним к автору интерпретации. И я пристал. Андрей очень вежливо, спокойно и неторопливо, предварительно, естественно, сложив брови домиком, ответил на все мои наболевшие вопросы.

На вопрос, учитывал ли он в работе над книгой графические работы самого Хармса, художник ответил отрицательно. Уверил, что полностью абстрагировался от всего лишнего, сосредоточившись лишь на увиденной им хармсовской злободневности. Хармса действительно считает абсурдистом. Абсурд же, в понимании Андрея Бильжо, это то, что происходит ежесекундно, да и всегда происходило в нашей стране. Да, Россия, вчера и сегодня, по мнению бывшего психиатра, — этакий «питательный бульон» для микробов абсурда и бреда разной степени сложности и зловредности. Хармс жил в нездоровом советском обществе и был человеком социальным. Оторваться от низменной советской действительности у поэта не получилось. Ведь еще Владимир Ильич Ленин подметил, что нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Хармсу пришлось жить по ленинским заветам. Единственный способ сопротивления, оставленный Хармсу развивающимся социализмом, — бич социальной сатиры. Им поэт и орудовал всю жизнь, маскируясь под непонятного абсурдиста, видимо из страха перед карательными органами. Такое вот, хм, литературоведение.

На вопрос, чем тогда поэт Даниил Иванович Ювачев-Хармс отличается, например, от Михаила Зощенко, Бильжо, немного подумав, ответил коротко, мол, ну, Зощенко не абсурдист. Да. И то хорошо. Хотя тогда тут мы и сами, как говаривал Хармс, заходим в тупик. Все.

Нет, я, конечно, не психиатр. И уж тем более не художник. Я просто читатель. И как читатель согласен признать право Бильжо, продолжателя славного дела Шендеровича, интерпретировать Хармса как ему будет угодно. Однако от всего увиденного в душе остался какой-то мутный осадок. Создалось смутное ощущение, что кто-то кого-то для чего-то использует. Кто-то на ком-то ездит. Диагноз я сам поставить себе не смог, а Бильжо к этому времени уже ушел.

Если бы я был художником и если бы существовал такой жанр, как «иллюстрация к иллюстрациям», то я бы нарисовал скрючившуюся длинную фигуру Даниил Ивановича и вскочившего ему на спину маленького лысого психиатра Бильжо. Лихой наездник размахивает знаменем пресловутого соцарта и выкрикивает что-то вроде: «Вперед! Иваныч!»

А если бы я был психиатром, то непременно расспросил Андрея Бильжо, как именно явился ему во сне Хармс. Не качал ли недовольно головой, не грозил ли ему случайно своей длинной трубкой?

Вот. Теперь точно все.