Зловещая и сияющая

  • Владимир Данихнов. Тварь размером с колесо обозрения. — М.: Издательство «Э», 2018. — 416 с.

Владимир Данихнов — современный российский писатель-фантаст из Новочеркасска, автор семи романов, одной повести и ряда рассказов, благодаря которым он не раз удостаивался премий и наград. Роман «Тварь размером с колесо обозрения» вошел в 2018 году в лонг-лист премии «Национальный бестселлер». И не потому, что это книга о раке, а потому, что это очень хорошая книга об одной из самых плохих сторон человеческой жизни — лечении как образе жизни.

Хоррор и триллеры не пугают современных читателей, страшилки востребованы и имеют разный вкус, как специи. Но предложи знакомому книгу о лечении рака — в девяносто девяти процентах из ста он скажет «не сейчас». Потому что не ждет литературы, не надеется на качественный язык и увлекательные образы. Даже как-то стыдно надеяться на это, потому что сразу представляется смесь хладнокровного современного медицинского справочника и мотивационных книг с массой глаголов в повелительном наклонении: верь, борись, не сдавайся.

А книга Данихнова — именно художественное произведение, приключения тела, эмоций, ума и духа. Та самая классическая схема «пути героя», когда главное действующее лицо покидает привычный мир, слыша неясный, а затем уверенный зов, когда нужно пройти круги ада, повстречаться с помощниками и темной силой, со всеми своими страхами, победить и переосмыслить их, выйти обновленным, чтобы снова повторить весь путь.

История автора совершенно реальная, и в то же время сам текст — его композиция, стилистика — продуман до мелочей. В первую очередь хочется отметить легкий, простой, даже будничный язык повествования. Кроткие предложения — чистая вода после вычурных, перенасыщенных, сложноподчиненных конструкций большинства современных текстов. Все потому, что доносимая до читателя информация не требует украшений и пояснений. Силу здесь имеют не художественные приемы, а само содержание.

Я вышел из отделения оглушенный. Все в мире стало как будто безумно далеко. И люди вокруг — чужие. Словно инопланетяне. С бумажкой в руках я искал здание лаборатории. Помню, во дворе больницы было много зелени. Деревья тихо шумели. Я словно оказался в пустом красивом парке. Помню, набрал Яну. Она сначала не поверила. Думала, я шучу. Спросила: зачем ты так шутишь? Я сказал, что не шучу.

И только в самом конце книги, когда рассказ перерастает во внутренний монолог, обращение к изматывающей героя твари, текст становится потоком сознания, единым длинным, на три страницы предложением, как долгий крик:

… я захлопываю шкатулку и думаю, а что если просто выкинуть шкатулку, если тварь живет в ней, то мне достаточно избавиться от нее, отвезти подальше, за город, да или просто в контейнер бросить, не обязательно увозить далеко, шкатулка была на расстоянии меньше километра от дома, и тварь не появлялась, но стоит ли это делать, ведь тварь сказала, что мне нужно что-то, что сожрет меня изнутри, что у меня есть выбор: она может жрать меня, а может жрать и рак, ведь когда опухоль возвращается, тварь исчезает, что если тварь исчезнет совсем, вернется ли тогда рак, будет ли новый рецидив, с которым я не справлюсь, ведь если что-то обязательно должно жрать меня изнутри, ведь если это обязательно, то надо терпеть этот стук, эту тварь, эти голоса в голове, к этому можно привыкнуть…

Замечателен образ самой твари, занимающей мысли героя. Она есть и ее одновременно нет, она гигантская — и невидимая, зловещая — и сияющая божественной улыбкой. Критики отмечают, что этот роман — первое реалистическое произведение автора, и к зловещей твари не стоит относиться как к выдуманному чудовищу. Но и не нужно считать ее неким абстрактным «страхом». Она — воплощение несовершенства счастья. Герой не может быть просто счастливым — обязательно нужно, чтобы его изнутри снедало нечто ужасное. Словно ужас материален, на него, как на кочку, можно встать ногой в трясине повседневного быта.

Может быть поэтому благополучных парней и девчонок тянет в затопленные, захламленные заброшки ― на закрытые заводы, к осыпающемуся кафелю старого дельфинария, в склизкие узкие пещеры. Через какое-то время кажется, что это путешествия в саму болезнь, в полость раковой опухоли, в забитые сосуды, воспаленные ходы. И пройти там, почувствовать атмосферу неблагополучия, подумать о людях, некогда работавших в этих зданиях, о детях, смеявшихся и рисовавших дельфинов — значит понять, отчего счастье проходит.

А еще — вынести из этих путешествий нечто условно драгоценное — рисунок, коробочку, фотоснимок. Одновременно такие артефакты — и память о былой радости, и ржавый крючок, которым прошлое держит человека, разъедая его настоящее.

…Тварь стояла прямо на дороге, голова выше деревьев, тонкие пальцы рук достают до асфальта, ноги согнуты в коленях, кожа черная, или нет, скорее темно-коричневая, неоднородная, бугристая; мимо прошла дворничиха, поздоровалась со мной, ее не увидела. Возле скамейки болтали подростки; они тоже ее не видели. Никто ее не видел и не слышал, кроме меня…

… Я наклонил голову и пошел к мусорным контейнерам; это недалеко, метров сто. Шаг за шагом. Шаг за шагом.
Тварь не шевелилась.
Я прошел рядом с ее ногой; буквально в паре сантиметров.
Тварь не шевелилась.

Это книга, которая не заканчивается. Финал открыт еще и потому, что в реальной жизни история продолжается — лечение возобновлено, идет сбор средств в поддержку автора, и уже никогда не забыть, что над потоком людей, идущих по своим делам, стоит тварь. И мы все ходим по ней.

 

О том, как можно помочь писателю в борьбе с болезнью, а также последние новости о ходе лечения читайте на странице Владимира Данихнова в Facebook.

Дата публикации:
Категория: Рецензии
Теги: Владимир ДанихновИздательство «Э»Тварь размером с колесо обозрения
Подборки:
0
0
7962
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь