Любимые женщины Сталена Игруева

Юрий Буйда. Стален: Похождения углового жильца. — М.: Эксмо, 2017. — 432 с.

В новом произведении Юрий Буйда смело и подчас залихватски использует приемы плутовского романа. Повествование ведется от лица писателя-неудачника Сталена Игруева, жизнь которого изобилует событиями из дешевого азиатского боевика. События эти такие же искусственные, как и имя главного героя. Но даже такая искусственность не умаляет достоинства книги, в которой нет-нет да и проявляется нечто интеллектуальное, дискуссионное и актуальное.

«Стален» цементирует миф о лихих 1990-х. Бандиты наживают состояния и становятся олигархами, провинция и интеллигенция умирают от голода, доживают свой век партийные бонзы («важные чиновники», в переводе на литературный язык), женщины влюбляются, некоторые из них продаются. Напичканный перестрелками, случайным сексом и еще много чем, винегрет этот отдает кислинкой — уже было, уже читали: очередное сочетание интеллектуальной прозы и смакования чернухи поднадоело. Тем более что лирические отступления автора и его героев, пожалуй, самое интересное в романе. Юрий Буйда выдает точные, остроумные и хлесткие характеристики стране, людям, явлениям — социальным, общественным, политическим:

 Люди, воспитанные в царской России, все эти адвокаты, офицеры, профессора, журналисты, священники, учившиеся в старых университетах, поклонники Толстого, Фета и Чайковского, без видимых терзаний стали палачами, безжалостными людоедами, а их дети и внуки, выросшие в новой среде, в советских университетах, все это спустили на тормозах, а потом и вовсе прикрыли проект СССР. Ирония истории...

Эти отступления скрепляют несколько хаотичное и шумное повествование о похождениях Сталена Игруева, которое иногда напоминает страницы плохой сентиментальной прозы. Тут вам и семейные деревья с тетушками-родственницами, и заскучавшие от одиночества дамы всех возрастов, и главный герой, которого не за что любить, да все любят.

Вполне возможно, что весь этот сумбур — способ описать хаотичность времени, когда у людей не было ни работы, ни дома и даже страны как таковой. Не потому ли герой такой странный, что Буйда хочет добиться от читателя его понимания? Смотрите, мол, как человеку было сложно, а вы бы так смогли? Герой помещен в исторические реалии и постоянно убегает от перестрелок и местечковых революций — он эдакий негероический герой нашего времени. «Стален» отчасти смахивает на автобиографию — ведь перед нами исповедь писателя Игруева, мысли которого вполне могут быть мыслями автора. Герой хочет написать великую книгу, а вынужден бегать газетным репортером.

Мне хотелось написать великую книгу, и меня раздражали люди, обсуждающие похождения Аллы Пугачевой, спорящие о целебных свойствах пчелиного говна и мечтающие о дешевом мясе. Одномерные люди, плоскостопый юмор, травоядная жизнь. Казалось, на сто, на двести, на тысячу верст вокруг не было ни одного Ивана Карамазова, ни одного Пьера Безухова, даже ни одного, черт бы его взял, Базарова — никого, кто был готов и способен обсуждать жизнь духа, «русскую идею» и будущее России, спорить о Боге, дьяволе и предназначении человека, мечтать о любви и свободе...

Любимая женщина Игруева Фрина предупреждает, что его будут ругать за «описание сексуальной жизни», но так как она предвзята, считает, что его «выручает чувство юмора и некоторая отстраненность». Читателю остается только догадываться, относится ли к отстраненности обещание автором в названиях глав рассказать про «бритье женских ног», «честное мужское говно» или «длину мужского полового члена». Но Фрине это нравится, она и не такое видела за свою жизнь таинственной гейши высокопоставленных советских бонз. Фрина напоминает роскошных мудрых старух из романов Людмилы Улицкой, и выписана она настолько интересно, что затмевает главного героя. Как и все остальные женщины Сталена Игруева.

Автора книги действительно выручает чувство юмора. Своим романом он будто бы снимает шляпу перед женщинами. Потрепанную мокрую шляпу снимает этот выдуманный мужчина с выдуманным именем, который за все действие раз пять мог погибнуть — неудачник, рохля, журналист, мечтающий написать великий роман. Но хэппи-энд будет такой не хэппи, зато такой энд, что, роман Сталена Игруева, кажется, так и не напишется.