Чужой среди своих

• Дмитрий Гавриш. Дождя не ждите. Репортажи. — Казань: Смена, 2016. — 102 с.

Казанское издательство «Смена» выпустило под одной обложкой три репортажа Дмитрия Гавриша о Крыме, Сочи и украинском поселке Кучурган. Читателям предлагается окунуться в темный и грустный мир нашей и не нашей глубинки. Книга любопытна даже не темой (о том, что простому человеку живется плохо — уже сто раз было), а скорее позицией автора. Перед нами эмигрант, который ужасается тому страшному, что происходит на территории его бывшей родины, но одновременно интересуется этим, иногда даже любуется, и, кажется, скучает.

«Дождя не ждите» — из тех книг, для понимания которых важно знать биографию автора. Дмитрий Гавриш родился в Киеве в 1982 году, через одиннадцать лет с родителями переехал в Швейцарию. С 2010 года живет в Берлине. Пишет на немецком. Пишет для немцев.

Гавриш искренне хочет разобраться, как люди умудряются жить и выживать в нечеловеческих условиях. Но у него не получается. Он старается понять своих героев, но не понимает. В его репортажах не видно сострадания. В них скорее читается удивление цивилизованного европейца. К этому удивлению примешан, как его можно назвать, синдром эмигранта, когда уехавший из страны должен доказать себе и окружающим, что уехал не зря: вы поглядите, какой кошмар в этом бывшем СССР. Это такое невольное и не считываемое самим автором оправдание собственного пути — «как хорошо, что мы смотались», а где-то еще глубже — «может, не надо было уезжать». Разруха, а притягивает.

Сомневаюсь, что немецкие читатели интересуются Россией и Украиной. Мода на эту тему давно схлынула, и репортажи Гавриша, кажется иногда, написаны в первую очередь для себя, для автора. Этому впечатлению способствует и рваная, дневниковая композиция. Книга больше походит на длинный пост в фейсбуке.

В репортаже об украинском лепрозории он искренне удивляется, что больные «не имеют цифровых альтер эго: «не твиттят, не мелькают на фейсбуке, и даже на веб-сайте Кучургана, не особо богатого достопримечательностями, ни единым словом не упомянуты последние прокаженные в одном из последних лепрозориев на европейской земле». Почему больные не твиттят — вопрошает европеец. То ли не понимает, в какой политической, экономической и общественной катастрофе находится Украина, то ли не хочет понять. Гавриш в разваливающемся украинском селе думает, какой диагноз ему поставит его дерматолог.

Автор отчего-то уверен, что через 25 лет после распада Советского Союза в украинской глубинке он не должен был встретить примет той страны. А когда встречает — по-детски удивляется. Автор, конечно, молод, тридцать четыре года, но ведь он не надеялся, что наши бабки с дедками в XXI веке обращение «товарищ» заменят на что-нибудь более подобающее новому веку?

Тому, кто выходит из автобуса в Кучургане, может показаться, что он очутился в прошлом, еще до распада Советского Союза. Бюсты Ленина, выкрашенные золотой краской, все еще напрягают брови, вглядываясь в светлое будущее, пышные белые банты все еще порхают на косичках девочек в первый школьный день, старики, отдыхающие на трухлявых деревянных скамьях под развесистыми ореховыми деревьями, все еще помнят, как сражались на фронте с немцами, и обращаются друг к другу словом «товарищ».

Гавриш не понимает, что они такого помнят, разве это важно. И скамьи у них трухлявые, и бюсты Ленина никак не снесут. Автор даже не пытается понять, что с распадом страны люди, тем более пожилые, остались прежними, и требовать от них отказа от своих привычек или предательства своей победы над фашистами (а они сражались не с немцами, а с фашистами) — как минимум неуважение. Но он и не скрывает своего неуважения. Советский Союз для него — «погибшая диктатура», даже когда герой из лепрозория ностальгирует: «Советский Союз о нас (больных) заботился». Уши эмигранта торчат из каждой страницы. Его иногда даже жалко: он приезжает в бывший Союз, чтобы рассказать немцам о том, как там до сих пор страшно жить. Победители на трухлявых пнях сидят. Благородная такая миссия журналиста, молчу уже про писателя.

В репортаже из Сочи немецкий читатель может между реплик героев встретить, видимо, какие-то таблички, лозунги и объявления: «Улица 65 лет Победы», «Военные успехи России — на века», «70 лет Победы — мы не забудем». В окружении рассказов героев о дачах Путина, о санкциях и о том, что сыр в России лучше не покупать, эти вставки смотрятся претенциозно и мелко. Чувство меры и чувство вкуса отказывают автору.

У меня остался только один ларек, рядом с вокзалом, хорошее место, постоянные клиенты, неплохой оборот. Но Олимпиада была все ближе и ближе, наши ларьки не вписывались в облик города.

Предприниматели-патриоты поздравляют ветеранов с Днем Победы. Вечная благодарность.

Вы только посмотрите, как осыпается пластик на фасаде...

Заканчивает автор вполне по-хлестаковски: «Такси! Я снова сажусь в самолет и возвращаюсь в свою жизнь». Нам с вами лететь некуда, придется оставаться здесь. Перед нами банальные репортажи, которые ежедневно появляются в либеральной прессе. Мы их читаем, искренне возмущаемся в жанре «доколе», ставим лайки и репосты и сразу же забываем.

Третьим материалом в книге стоит «Крым». И после двух предыдущих уже ждешь стенаний об аннексии и нечестном референдуме. Но Гавриш, к счастью, почти не затрагивает политику, а пытается лирично и задушевно, как умеет, рассказать о своем отдыхе с красивой девушкой в Крыму. Репортаж пришит белыми нитками к материалам о Сочи и Кучургане. Но по «Крыму» окончательно становится заметно, что автор — плоть от плоти наш человек. Потому что одновременно свою родину и презирает, и любит. Скучает по ней. Не хочет войны. Пытается разобраться. У него не очень получается, эмиграция длиной в одиннадцать лет не проходит бесследно, уважения к ветеранам ему не привили. Но его тянет сюда. Только этим книга и интересна — как Дмитрий Гавриш пытается скрыть свою ностальгию, как его тянет туда, где, по его мнению, плохо. Может, не все так страшно, и люди, закормившие его фаршированным перцем в украинском селе, кажутся ближе и роднее, чем немецкие читатели, к которым он апеллирует.