Здравствуйте, меня нанял Бог

• Кейт Мэннинг. Моя нечестивая жизнь / Пер. с англ. С. Соколова. — М.: Фантом Пресс, 2016. — 480 с.  

«Моя нечестивая жизнь» Кейт Мэннинг — роман-откровение, который оставляет после себя очень противоречивые чувства. Как выжить человеку, чья жизнь — один большой вопрос морали? Возможно, именно такие люди могут вершить историю, оставляя за собой прерогативу размывать вечные границы добра и зла.

Кейт Мэннинг — журналист в ведущих иностранных журналах The New York Times, The Washington Post, а в прошлом — продюсер документального кино, получивший две премии «Эмми». Ее роман «Моя нечестивая жизнь» был назван критиками и изданиями запоминающимся, ошеломляющим, похожим на творчество Диккенса во всей его искусности повествования.

Книга основана на биографии реального исторического персонажа — мадам Рестелл, специалиста по женской природе, которая в викторианскую эпоху практиковала аборты. Она — прототип главной героини Экси Малдун (или Мадам Х), по собственному убеждению призванной помогать девушкам, попавшим в беду (читай: «забеременевшим против собственной воли»). Героиня на протяжении всей своей жизни примеряет на себя роль Бога. Другими словами, помогает лишить жизни того, «кто еще не живет». Руководствуясь заповедью, гласящей, что счастливее тот, кто еще не рожден и не видел этот «темный и ужасный мир», она дарует кое-что более ценное (исходя из той же заповеди), — «невозможность жизни». Но является ли это синонимом убийства? Тут, опять же, извечный вопрос морали.

— Мадам Де Босак, — объявил он мне, сопровождая в тюрьму, — я выполняю работу Господа.
— Какое совпадение! — воскликнула я. — Вообразите, я тоже.
— Вы трудитесь на дьявола, — он поджал губы, — а я — на Господа нашего Бога.
— Похоже, наш Бог — работодатель двуличный, — сказала я. — Сколько раз меня благодарили во имя Господа нашего Бога за спасение его заблудших овечек, вы не представляете.

Мадам Х в течение 40 лет помогает девушкам бросить вызов своей физиологии, прервав беременность, и не раз попадает за это в тюрьму. Очевидно, что клиенты акушерки, которую прозвали нечестивицей, считают себя спасенными душами. Но кто спасет душу самой Экси Малдун? Ведь читатель на протяжении всей истории замечает вереницу личных страхов и сомнений главной героини, а кое-где сквозит и очевидное высокомерие по отношению к жизни. В общем, в Экси есть все то, что мы привыкли называть внутренними демонами.

Об Экси Малдун можно говорить много и громко. Однако сказать, что она вызывает симпатию, достаточно сложно. Героиня с самого детства отталкивает своей неотесанностью, дерзостью и прямолинейностью. Также острое недоверие вызывает то, как Экси, будучи уже взрослой, относится к тем, кого жизнь обделила. Бездомные и попрошайки для нее становятся объектом пренебрежения, что странно, ведь сама она когда-то жила в приюте и едва сводила концы с концами. Хотя возможно, что в такие моменты имеет место личная драма: в героине говорит презрение к самой себе, к той неблагополучной странице ее жизни, которой она стыдится и потому отчаянно хочет перевернуть.

Главным вопросом остается то, каковы мотивы персонажа. Почему Экси Малдун решила, что дело ее жизни — предотвращать жизни других? Тут может быть несколько предположений. Первое и самое драматичное — это влияние детства. Мать главной героини умирала при родах на ее глазах, а девочка только по прошествии лет узнала, как она могла бы помочь своему самому близкому человеку. Предотвращение рождения как искупление вины перед матерью? А может, Экси Малдун движут обычные человеческие чувства — жалость и сострадание? Только на кого они направлены: на нерожденного ребенка, который «счастливее всех живых», или же на женщин, которые знают, что в кабинете Мадам Х все их ошибки будут прощены? И наконец, может быть, мотивом для главной героини является закоренелая убежденность в том, что ею правит рука Бога? Это движение, по ее верованию посланное свыше, породило в реальности проблему глобального масштаба, мораль вдруг и массово приобрела оттенки субъективности: одни считают, что аборты — это аморально, а другие называют их обычным проявлением свободы выбора.

Однако в Экси Малдун определенно можно разглядеть и самую настоящую добросердечность: ее искреннее сопереживание своим пациенткам, нежность, проявляемая к ним в тяжелые минуты, побуждают думать о том, что главной героиней движет нечто большее. И если ее рукой действительно правил Бог, то он ей вручил кое-что помимо мастерства рук: мастерство сердца — милосердие. Преданная любовь главной героини к своей родной сестре, всепоглощающая и самоотверженная, трогает до слез. И если читателю и хочется оторваться от книги, то первым делом для того, чтобы подойти к близкому человеку, обнять его, напоминая о своей любви.

Сложно игнорировать отчетливый феминистический посыл «Нечестивой жизни». Неравноправие полов, женские страдания как следствие безнаказанности мужчин — все это проходит красной нитью по всему сюжету. Таким образом, Кейт Меннинг не удержалась и убила двух зайцев: раскрыла две актуальные и ныне проблемы абортов и неравенства полов таким образом, что они оказались тесно взаимосвязаны.

Язык повествования сложно назвать привлекательным: он прям, груб, порой встречаешь самую настоящую брань.

И вот я в этом платье — истинная леди, чтоб вам всем сдохнуть.

Такую манеру повествования можно сравнить с необузданностью сердца главной героини. Но если рассматривать роман как дневниковые записи, то он играет по всем правилам жанра: предельной честности ему не занимать.

Сюжет романа заметно отличается от реальной истории. И неудивительно, ведь такой незаурядной судьбе главной героини хочется добавить художественной прелести, чтобы смягчить углы; порой читатели бывают чувствительны, особенно если узнают в книге реалии из жизни. Концовка книги ошеломляет: автор словно дарит главной героине новую жизнь, чего был лишен ее прототип. Не оправдывает ли таким образом Кейт Меннинг своего персонажа?

«Моя нечестивая жизнь» — история-индульгенция, позволяющая главной героине простить саму себя. Но в то же время это история-насмешка, обращенная ко всем, кто считал жизнь Экси Малдун лишенной морали. Она словно говорит всем злопыхателям в лицо: «Ваше прощение мне не нужно».