Андрей Хуснутдинов. Столовая Гора

• М.: Эксмо, 2009

Издатели позиционируют роман как мистический триллер, но это, конечно, не масслит. Если бы Франца Кафку перенести в наше время и заставить: а) закончить Горный институт, б) 100 раз подряд посмотреть «Твин Пикс», в) писать только на бесполом и безликом языке эсперанто, г) пройти райтерские курсы по изготовлению бондианы, д) уяснить, что такое экологическая катастрофа, коррупция в правоохранительных органах и золотовалютные резервы, — а потом сказать ему: «Франц, соедини-ка в один текст свои романы „Замок“ и „Процесс“», то получилась бы «Столовая гора». Честно говоря, первый раз в жизни не могу понять, чем понравилась книга. Всегда ценил живой язык — но здесь удовольствие от стиля такое же, как от аудиозаписи резки металла. Герои? Ни одной человеческой фигуры, одни манекены с фамилиями типа Рихтер или Мариотт, у которых вместо мозга чип с программой: все скрывать, всегда отвечать вопросом на вопрос, палить по приказу, выбалтывать тайну по кусочку через каждые 10 страниц. Сама тайна? Но ее разгадки все равно нет, есть лабиринт ветвящихся версий, замкнутых друг на друга. Сюжет? Вместо него маятник, который качается по такой формуле: было — не было — все может быть (кстати, не это ли формула исторической науки?). Наверное, секрет того, что от книги не оторваться, — в двух вещах. Во-первых, антураж: Замок, опрокинутый в землю, гигантская шахта, дантовская адская девятислойная воронка глубиной три километра, а вокруг — по-швейцарски милый курортный городок. Во-вторых, символика. Любой образ у Хуснутдинова — что домик, что теленок, что бассейн, что промзона, что золотой сертификат — это символ глубиной в те же три километра с девятью этажами смыслов. Записывайтесь в спелеологи — не пожалеете.