Натюрморт петербургской школы

Характерная особенность натюрмортов петербургской школы состоит в том, что все они остались неоконченными.
Путеводитель

Лучок нарезан колесом. Огурчик морщится соленый. Горбушка горбится. На всем грубоватый свет зеленый. Мало свету из окна, вот и лепишь ты, мудила, цвет бутылки, цвет сукна армейского мундира. Ну, не ехать же на юг. Это надо сколько денег. Ни художеств, ни наук, мы не академик. Пусть Иванов и Щедрин пишут миртовые рощи. Мы сегодня нашустрим чего-нибудь попроще. Васька, где ты там жива! Сбегай в лавочку, Васена, натюрморт рубля на два в долг забрать до пенсиона. От Невы неверен свет. Свечка. отсветы печурки. Это, почитай, что нет. Нет света в Петербурге. Не отпить ли чутку лишь нам из натюрморта... Что ты, Васька, там скулишь, чухонская морда. Зелень, темень. Никак ночь опять накатила. Остается неоконч Еще одна картина Графин, графленый угольком, граненой рюмочки коснулся, знать, художник под хмельком заснул, не проснулся.
Л. Лосев (1937—2009). НАТЮРМОРТ. Бумага, пиш. маш. Неоконч.

Юлия Беломлинская
МАЛО СВЕТУ ИЗ ОКНА

Выставка портрета, посвященная стихотворению «Натюрморт».

Информационно-культурный центр искусства и музыки библиотеки им. В. В. Маяковского / Невский, 20
ОТКРЫТИЕ 8 апреля в 19-30
Это угол Невского и Б. Конюшенной. Серое здание на углу, бывш. Голландская церковь, бывш. библиотека Блока. Вход с Невского.

«Натюрморт» Льва Лосева — одно из моих любимых стихотворений.
«...Мало свету из окна, вот и лепишь ты, мудила, цвет бутылки, цвет сукна армейского мундира..»
Это стихи о Питере, о том, как здесь темно, о Бедном Художнике,
о натюрмортах «петербургской школы» — вечно «неоконч»...
Как и все что здесь затевается.
Я здесь родилась. Я — Звездой Петербурга, его же Болотный Дух, Кикимора и Женская Суть.
Но света мне мне катастрофически не хватает!
Двор-колодец моего отрочества — давил темнотой.
И нынче, огромное окно на Конюшенную, все равно, почти полгола
в году — темное.
Я рисую в темноте.
И меня учили вот этой самой петербургской школе.
Черное и Белое.
Темно-Серое и Светло-Серое.
Умбра и Сепия. Жженый Уголь...
Я научилась конечно и этому.
Но никогда из меня не вышел Истинно Питерский Художник.
Есть еще и этника.
Если голубь родился на конюшне — это не значит, что он лошадь?
Конечно значит! Конечно он — лошадь!
Но все-таки такая немного... крылатая... типа — Пегас.
И потом вместо того чтобы ржать — эта лошадь воркует.
Положим, летает Голубинная Лошадь — плохо.
Немного и невысоко.
Ворковать — у нее получается значительно лучше.
Вот такая лошадь из меня и вышла...
Как только я взяла в руки кисточку, сразу стала рисовать яркими красками. Так рисует все питерские дети.
Вне всякой этники, детям тут всем не хватает света.
В детстве, на этой конюшне, все мы немножко... голуби.
Каждый из нас по-своему голубь.
Но потом человек растет, и ему впаривают Петербургскую Школу.
Линейкой по голове и указкой по рукам.
А в СХШ яркие краски у нас соскребали с палитры.
Чтобы мы забыли об их существовании.
Все тише голубиный клекот.
Все громче цоканье копыт по мостовой...
Это — другая красота...
И все привыкли к Петербургской Школе.
И полюбили ее.
А я так и не смогла.
Из всего изобразительного искусства — выбрала краски
Полхов-Майданских деревянных игрушек с Мальцевского рынка.
Краски лебедей, рисованных на клеенке, у папы в мастерской.
Потом — аяцкую глиняную посуду.
Потом гуцульские кувшины и картины украинских примитивистов.
Самые первые мои цвета.
Рыночные анилины.
Малиновый, изумрудный, бирюзовый, фиолетовый.
Красная, желтая, золотая Охра.
Ультрамарин, Берлинская Лазурь и Кадмий Оранжевый.
Все это — мой Юг Без Признаков Севера.
Потом всё жизнь учили Классический Нашей Гамме.
Конечно, я научилась.
Но темнота — заставляет мечтать о другом.
Я по-прежнему компенсирую Цветом — отсутствие Света.
Лев Лосев — один из моих любимых поэтов.
И эта моя выставка — о том, Как Же Здесь Темно.
Дальше словами поэта:
«...Ну, не ехать же на юг. Это надо сколько денег. Ни художеств, ни наук, мы не академик. Пусть Иванов и Щедрин пишут миртовые рощи. Мы сегодня нашустрим чего-нибудь попроще...»
Чего-нибудь попроще — для меня — Портрет.
Все те же Бедные Девушки.
Бедные девушки — постоянные мои «клиенты».
Все, что я делаю: рисую, пишу, пою — все про них.
И еще иногда про Русских Поэтов.
И вот нарисовала много Девушек.
И одного Поэта — Льва Лосева.
Некоторых девушек я рисовала, еще как-то барахтаясь
в Классической Нашей Гамме.
Думала, может, подружусь и со здешними Художниками...
Мрачный Шинкарев, мучительное Наследие Барачников...
Родная моя конюшня...
Главное, повторять самой себе: Я — Лошадь.
Мои копыта с рождения стучат по этой мостовой...
Выстукивают: На-ша Гам-ма...
Нет, не могу... Не хочу... Не буду!
Прочь Шинкарев, прочь Великие Барачники!

Не Жженный Уголь и не Жженная Пробка!
Но Сожженные Картины Минаса Аветисяна!
и Сожженая голова Ван Гога в Арле!
И Жженка из Желтого Кувшина в селе Косово.
Солнца и света!
В моей крови Юг Без Признаков Севера.
Все остальное — Намывные Воды Петербургской Школы ...
А для меня она так и осталась Неоконч...

Дата публикации:
Категория: Анонсы
Теги: Юлия Беломлинская
Подборки:
0
0
4142
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь