Светлана Сорокина о слезах детей и стариков

Отрывок из книги Светланы Сорокиной «Мне не все равно»

«Марафон»

Я тихо гладила свой эфирный костюм в закутке, за занавеской. Настроение было неважнецким: затея с благотворительным телемарафоном здесь, на месте, казалась зряшной, провальной. К тому же с утра шел дождь со снегом, а именно на улице должны были проходить необходимые для марафона мероприятия. Настроения не добавлял и разговор двух молоденьких местных корреспонденток, которые, не догадываясь о моем скорбном присутствии за занавеской, громко возмущались редакционным заданием:

 — Какому идиоту пришла в голову идея в воскресенье и в эту погоду собирать на площади памперсы???

Идиотом была я. Именно я предложила во время телемарафона организовать сбор памперсов для домов ребенка этого крупного сибирского города. Неизвестно, кто придумал инструкцию, но в сиротских учреждениях для самых маленьких положено выдавать только один памперс на одну попу в день! Хотелось бы взглянуть на родных детей автора этой резолюции... На мой взгляд, собирать памперсы гораздо полезней, чем, например, игрушки и одежду, поскольку игрушки притащат старые мягкие (только пыль собирать), а одежду — ту, что уже точно не пригодится никому из малолетних родственников. Но в случае со старыми игрушками и одеждой горожан могло пригнать на площадь хотя бы желание избавиться от ненужного хлама и при этом чувствовать себя благодетелем. Что могло заставить граждан выйти из дома в эту погоду, придти или приехать в центр, купить за свои кровные дорогие памперсы и отдать нашим корреспонденткам, — представить было трудно....

 — Нет, ты скажи, кто сегодня хоть нос высунет из дома? А как мы замерзнем, представляешь? И что мы будем делать во время прямых включений в одиночестве возле пустого грузовика???

Девушки замотали свои шарфы и, наконец, вышли из гримерки. Я довольно ловко подхватила падавший утюг, но даже эта, редкая для меня бытовая удача, не улучшила настроения. Я представила себе лица сотрудников телекомпании в конце дня.... И зачем согласилась участвовать?

Все началось пару месяцев назад, еще в конце зимы. На какой-то тусовке ко мне подошел старый знакомый, владелец и руководитель одной из самых успешных региональных телекомпаний, и напомнил, что у этой самой телекомпании скоро будет юбилей, — 15 лет работы. Я весело поздравила с наступающим праздником, ожидая приглашения на банкет, но услышала другое:

 — Понимаешь, мы каждый год отмечаем наш день рождения, и всегда стараемся устроить праздник по-новому... Все эти кафе-рестораны-пикники — давно пройденный этап. Концерты в центральном сквере для горожан — тоже устраивали. В этот раз есть у нас такая идея...

И коллега рассказал мне, что в честь юбилея решено провести благотворительный телемарафон в помощь детям.

 — Каким детям? Сиротам? Инвалидам? Жертвам семейного насилия? Талантливым? Особо одаренным? Гениям? И вообще — почему именно детям?

С некоторых пор «детская тема» во всяких там публичных благотворительных мероприятиях стала казаться мне спекулятивной. Никто почему-то не проводит телемарафоны в помощь просто инвалидам, или старикам, или больным туберкулезом. Почему? Да потому, что в этих случаях не может быть волшебного финала, потому, что телевизионная картинка будет безрадостной, потому, что старики не вызывают той умильной жалости, которую большинство из нас испытывает при виде обездоленного младенца. И про слезу ребенка знаменитый писатель сказал ровно потому, что образ плачущего малыша вызывает куда более сильные чувства, чем лицо плачущего старика. А по мне, так стариковские слезы горше, потому что нет времени на исправления, потому что нет надежды.

— Мы еще не решили точно, — ответил мой собеседник, — наверное, разным детям.... Сейчас вся редакция ищет сюжеты, собирает просьбы, подтверждает поддержку руководителей богатых предприятий. Сайт открываем...

 — Ты понимаешь, что невозможно будет просто провести телемарафон, облагодетельствовать нескольких детей, а остальным сказать: извините, всем помочь не можем? Это же такая ответственность!

 — Да, понимаю. У нас уже есть штаб, который будет работать два месяца до марафона и некоторое время — после. Чтобы обиженных было поменьше... А тебя хотел попросить провести этот марафон в прямом эфире. Приедешь?

Я легкомысленно согласилась. Названная дата была еще такой далекой, проект казался таким «сырым», что мое согласие, казалось, ни к чему меня не обязывало. Но я ошиблась.

Занавеска отдернулась, и в мое убежище заглянула девушка-гример.

 — Светлана Иннокентьевна, вас там ищут. Последнее обсуждение сейчас будет в кабинете у главного, а потом не забудьте — на грим...

Мне дали окончательный вариант сценария нашего пятичасового марафона. В него были внесены и мои правки и тексты, только вот шрифт для меня теперь мелковат, — без очков уже не увижу. Наверное, сострадание к старикам возрастает по мере приближения собственной старости. Когда-то в детстве я не понимала, что значит мамино «плохо себя чувствую». Что конкретно болит? Ничего? Тогда почему плохо? В молодости раздражала медлительность и назойливость пожилых людей: неужели нельзя побыстрее, неужели не ясно, что я занята? И вот теперь сама противно капризничаю, нервничаю...

 — Неужели трудно было выполнить мою просьбу и напечатать текст более крупным шрифтом? Или вы хотите, чтобы я работала в очках? Мне ваши извинения ни к чему, сделайте побыстрее так, как надо!

Потом я со знанием дела потрепала нервы гримерше. Она старалась, не зная, что положение ее безнадежно, поскольку своему отражению в зеркале я давно не рада, а если плохое настроение.... Потом я долго искала пакет с туфлями, сумку, телефон... Подошла к тому самому начальнику, который подбил меня на эту работу, и трусливо попросила предусмотреть вариант, при котором горожане не придут сдавать памперсы детям-сиротам. «Да-да... — ответил не меньше моего напуганный начальник, — надо купить самим хоть сколько-то пачек, да и прямые включения в этом случае не будем делать каждый час...»

Потом начался эфир, и на первой же минуте я обнаружила, что взяла в студию тот самый мелкошрифчатый экземпляр сценария, который не смогла бы увидеть даже в очках. Сказав какую-ту корявую фразу, я попросила второго ведущего сделать все необходимые объявления (адреса, телефоны, порядок работы), а сама выбежала из студии, испытывая почти непреодолимое желание больше туда не возвращаться.

Когда и почему у человека возникает желание помогать? В какой момент чувство сострадания пересиливает все остальные чувства, — лени, жадности, неверия? Те пять часов прямого эфира я запомнила надолго. Мы рассказывали о детях, которые ждут родителей, собирали деньги для проведения дорогих операций, помогали прямо в студии семьям, оказавшимся в нищете. Нам звонили, присылали СМС-сообщения, уточняли адреса. К нам приходили, чтобы сказать что-то важное, выстраданное, о необходимости милосердия и взаимопомощи. Кто-то доказывал, что добрые дела нужно делать в тишине, не кричать об этом на весь мир, — так велит христианская традиция. Другие утверждали, что говорить надо, поскольку хороший пример может оказаться заразителен, и кто-то еще пойдет по твоему следу. Мы говорили о вере в порядочность, столь необходимой в благотворительном служении. Нам самим в тот день — верили.

В самом конце программы был показан кусочек художественного фильма. Учитель попросил своих учеников вывести свою формулу добра. Один мальчик сказал, что каждый человек должен помочь хотя бы двум людям рядом с собой. Эти двое помогут четверым... Надо сделать так, чтобы эстафета никогда не прерывалась.

В приемной начальственного кабинета плакала секретарша. В самом кабинете сидели усталые и какие-то притихшие редакторы и журналисты. Наше настроение было непонятным, поскольку никакие профессиональные оценки и определения не подходили. Мы не были уверены, что добились высоких рейтингов, — в выходной день, наверняка, далеко не все телезрители захотели смотреть трудный эфир. Мы не знали, все ли было сделано правильно, поскольку не существует у нас устоявшейся практики проведения благотворительных акций на телевидении. Но мы были — потрясенными.

Из коридора доносились возбужденные голоса девушек, вернувшихся с площади, где проходил сбор памперсов. Под снегом и дождем к грузовику приходили мамы с детьми, которые сами желали отдать яркие пакеты, ковыляли старушки, только что купившие в торговом центре маленькие и самые дешевые пачки подгузников, подруливали громадные джипы, забитые под потолок коробками. Крепкие молодые люди деловито выгружали эти коробки, но их невозмутимость тоже дала трещину, крохотную такую трещинку, в которую на долю секунды просочились непривычные размышления о смысле жизни.

Мы с начальником выпили водки. И очень хорошо поговорили. О чем — не помню, да и какая разница? Свой день рождения телекомпания теперь долго будет отмечать только так — благотворительностью. И начальник не будет вспоминать о том, что всего лишь хотел сделать в этот день что-то оригинальное.

Комментарий психолога

Каждому человеку очень важно разделять свои чувства и деятельность с другими людьми. Разделяя с кем-то чувства, мы делаем их для себя выносимыми. Объединяясь с кем-то, мы легче проявляем свои лучшие черты — сочувствие, сопереживание, сострадание. Объединяясь с другими, мы разделяем ответственность. Совместными усилиями легче справиться с глобальными задачами. Совместные усилия увеличивают эффективность и расширяют возможности. Совместные усилия делают результат более явным и масштабным.

Поэтому мы легко присоединяемся к деятельности, которой занимается большинство. Когда мы видим, что большое количество людей готово помочь и помогает, каждый из нас тоже ищет возможность внести свою лепту в общее дело. Когда мы видим с экрана, сколько людей несет памперсы к грузовику, мы тоже испытываем желание присоединиться к акции.

Гораздо труднее на что-то решиться одному — организовать марафон, создать штаб для сбора заявок, собрать информацию о тех, кто нуждается в помощи. Кому-то всегда приходится начинать, и не всегда есть возможность быстро собрать вокруг единомышленников. Пока ты один, пока твои действия не одобрены «большинством», все может казаться «зряшным» и «провальным». Но пусть вас это не останавливает. Важно пробовать, делать. Не ждите, пока ваши идеи разделит большинство, не бойтесь начинать самостоятельно. Принести игрушки, одежду детям детского дома, купить памперсы, отправить сообщение с мобильного телефона — это конкретные поступки отдельных людей. Именно из них сложится потом то общее дело, в которое включится кто-то другой.

От первого лица

Благотворительная акция «Обыкновенное чудо» в пользу больных детей шла в эфире известного томского телеканала ТВ-2 несколько месяцев (выходили сюжеты о детях до 18 лет, нуждающихся в помощи, собирались пожертвования). Ее апогеем стал телемарафон 22 апреля 2007 г., ставший большим событием в жизни города. В 2008 году эту акцию повторили. За 2 года удалось собрать около 7 млн. рублей и помочь десяткам детей. Телекомпания приняла решение сделать акцию постоянной.

Виктор Мучник, главный редактор телекомпании ТВ-2 (Томск)

«Обыкновенное чудо» — проект очень важный как для телекомпании, так и для меня лично. Наверное, это одна из самых важных историй, которые случились с ТВ-2 за все 17 лет жизни телекомпании. Мы и прежде занимались благотворительностью — к людям «из телевизора» постоянно обращаются за помощью. В прошлом же году решили сделать круглогодичный благотворительный проект, услышав о нескольких похожих историях, которые уже были с успехом реализованы нашими коллегами.

Мы поняли, что серьезная благотворительная работа требует создания профессиональной благотворительной среды — организаций, которые постоянно и профессионально занимаются юридическими, бухгалтерскими, медицинскими вопросами. Такой среды в Томске все еще нет, хотя есть сотни людей, которые нуждаются в помощи и тысячи людей, которые хотят помочь. Пока мы выполняем функцию коммуникатора между теми и другими, параллельно пытаясь помогать растущим благотворительным организациям, которые могли бы взять на себя часть той работы, которую сейчас проделывают журналисты.

Конечно, для нас важно, что благодаря «Обыкновенному чуду» мы нашли десятки незаурядных человеческих историй, которые стали темами наших сюжетов, телемарафонов, документальных фильмов. Но, думаю, что для всех, кто занимается «Обыкновенным чудом», важнее ощущение сопричастности делу, которое реально изменяет чью-то судьбу к лучшему. В этом году документальный фильм «Лешкина мама», созданный на основе нескольких историй из «Обыкновенного чуда», номинирован на ТЭФИ.