Анна Каренина. Водевиль на грани нервного срыва

• «Анна Каренина». Реж. Джо Райт. США, 2012

Все талантливые экранизации талантливы по-своему, а все неудачные похожи друг на друга. Так можно было бы пошутить до появления «Анны Карениной» Стоппарда и Райта, которая хоть и безвкусна, но весьма оригинальна.

Оплёвывать новую «Каренину» — одно удовольствие. Садистское веселье критика начинается с трейлера, который крутили почти полгода: сцены симуляции оргазма разбитной и декольтированной Незнакомкой перемежаются появлениями Малахольного на коне с чубом, что твой Сергей Безруков, кривляющийся в фильме «Есенин». Многообещающее начало! Дальше — больше: праздник песни и пляски вместо балов и обедов, утробные вздохи вместо напряженных диалогов, упоение страстью вместо трагического раскаяния, — одним словом, триумф похоти вместо томления духа.

Что же произошло с любимцем публики Стоппардом и компанией?

Вест-Лондон. Квартира, которую современные риэлторы назвали бы «видовой и элитной». Звонок агента: «Мистер Стоппард, мистер Райт интересовался, не возьмётесь ли Вы написать сценарий „Анны Карениной“». Драматург откидывается на подушки и одними губами устало причитает: «Ах, опять, опять, это тюлево-ленто-кружевно-цветное, эти дамы-и-господа, их долг, честь, измены, их гадкая похоть, начищенные мундиры, последние парады, опять „Last Parade“, с которым мучился весь последний год ради этих чертовых педантов из BBC, да сколько же можно! Лучше бы либретто мюзикла позвали писать, или водевиль...» И тут глаза его заблестели недобро и весело, и снова одними губами он шепчет: «А что, если...» И громко в трубку: «Тони, передай Райту, я согласен».

А что Райт? Наверно вспоминал, какой успех принесла ему экранизация «Гордости и предубеждения» Джейн Остин, и что, хоть за «Искупление» он и получил «глобус», но публика приняла фильм прохладно, и то ли дело известная всем с детства история с красоткой-актрисой, нарядами, обнаженными плечами, лубовью-морковью и прочим glamour. На старушке-то Остин 120 миллионов собрали. Бальзак? Так его уже не читает никто. Диккенс? Набил оскомину, ведь эти чертовы педанты из ВВС всего его уже проиллюстрировали, да и с Поланским будут сравнивать. Карамазовы? Больно мудрёно, и прирезали там папашу как-то не особенно зрелищно. Вот если бы бросился кто в Ниагарский водопад или хотя бы под поезд. И тут глаза его заблестели недобро и весело, и одними губами он шепчет: «Tolstoyevsky!» и берется за телефонную трубку.

А что директор картины? Как услышал про русских дворян, так и похолодел: «Оу, май гош! Толстой, Россия, XIX век: фасоны, эскизы, нанимать специалистов-консультантов: что ели-пили-носили, этих славянских жуликов, а не наймешь — так подымут на смех, как тогда с Онегиным, — ну уж нет — пусть все будет так, знаете ли, условно, общими штрихами, знаками да образами, чтоб и не придрался никто. Что-что? Платье не такое? Так мы тут, сами понимаете, не Остин экранизируем, с которой намучились для этих чертовых педантов из BBC. А что курит — что ж тут необычного? Морфинистка, она и есть морфинистка.

А что думала Кира Найтли, и думала ли вообще, представить невозможно.

Я помню, как на лекции по Античной литературе, сквозь сон слышу бас любимого профессора: «Согласимся, что лучшее решение „гомеровского вопроса“ — отказ от решения „гомеровского вопроса“». C тех пор эта формула для меня сродни дзенскому коану, — всем рекомендую для глубоких медитаций. И, бьюсь об заклад, именно она стала девизом создателей новой экранизации Карениной.

Все они, каждый по своему, отказались от решения главного вопроса Карениной, сформулированного в эпиграфе романа.

Чтобы не ударить в грязь лицом, мастера отказались решать те задачи, которые могли бы представить их беззащитными, уязвимыми, искренними. В результате этим ладно скроенным и крепко сшитым героям становится невозможно сопереживать — зритель безучастно смотрит за первоклассным представлением. Что осталось от русского романа? Шоу, водевиль, безделица — остроумная, чувственная, страстная, полная акробатических номеров, изысканных поз, обнаженных плеч, жемчугов и хрусталя, динамичная, мастерски сделанная и недурно сыгранная. Снять лихой водевиль всегда проще, чем глубокую психологическую драму, да и чего народ-то грузить, особенно в новогодние праздники. Ведь «Мулен Руж» по сборам всегда обойдет «Догвиль», ну а слово «пошлость», по мнению другого русского классика, в английском языке отсутствует.