Жизнь и судьба. Коллекция рецензий

Дмитрий Быков
«Афиша»
Сразу хочу сказать, что фильм Сергея Урсуляка хорош вне зависимости от того, насколько точно он следует Гроссману (в деталях — удивительно точно, в целом — категорически нет, и это обычная история для советской и постсоветской кинематографии, которая отлично переводит на свой язык эффектные частности, но целостных концепций почти не генерирует: очень мало у нас режиссеров с мышлением Эйзенштейна или Довженко, даже и Тарковский не мыслитель ни разу). Добавлять яду к этому меду я не намерен: правда же местами очень хорошо. По нашему времени это значит — почти так же хорошо, как в лучших советских образцах.

Антон Долин
openspace
Урсуляк знает, что ужас сталинской эпохи можно показать и иначе. Хотя бы рассадив героев за чай вокруг стола, а потом показав ужас в глазах одного из них, случайно подстелившего под чашку газетку с портретом генералиссимуса. Таких сцен в «Жизни и судьбе» хватает. И не только таких. Есть и доносы, и унижения, и низость, и подлость во всех проявлениях. Зато нет того, без чего в последние десять лет наше телевидение жить не может: образа величественного Сталина, задумчиво глядящего вдаль из окна своего кремлевского кабинета и думающего о судьбах своего народа, в этот самый момент кладущего за него жизни. Вожди Урсуляку элементарно неинтересны — и за это одно хочется вынести ему особую благодарность. В его объективе люди, а не сверхчеловеки.

Денис Горелов
«Colta.ru»
Несусветные объемы водки и Баха наводят на прискорбные размышления. Продюсеры совершенно явно ставят перед собой задачу адаптировать огромный и весьма глубокий роман о войне бытия с нежитью к сознанию второгодника. У хорошего режиссера Урсуляка встречная задача — удержать у экрана людей, которые хотя бы раз открывали книжку вообще; любую. И те и другие перегибают палку. Верх все равно берут продюсеры, к услугам которых ручной сценарист, всегда готовый прояснить имбецилам, кто такой управдом, кто такой Мандельштам и что Сталинград находится ровно в том месте, где водка впадает в Каспийское море.

Леонид Радзиховский
Блог на «Эхе Москвы»
«Мастер и Маргарита» — без линии Иешуа. «Анна Каренина» — без самоубийства Анны. «Преступление и наказание» — без убийства старухи. Сильная экранизация. Смелая. От «Жизни и судьбы» остаются рожки да ножки — «еще один» роман о войне... Нет, тело романа бережно сохранено, для верности набальзамировано — и нам представлено. В вот с душой — беда...

Михаил Бударагин
«Взгляд»
Антисталинизм, впрочем, Урсуляку еще менее интересен, чем сталинизм, и на материале, который сам всегда приводил автора в один из двух вечных наших лагерей, режиссер создает нечто совершенно иное. Повесть о любви в тяжелейших обстоятельствах: сюжет, который почти каждый зритель — пусть и с оговоркой — может перенести на себя. Обстоятельства у всех разные, но степень тяжести и ее предел определяем именно мы, поэтому примерить этот китель под силу всякому.

Читать роман Василия Гроссмана «Жизнь и судьба»