Педро Альмодовар. Кожа, в которой я живу. Коллекция рецензий

Варвара Бабицкая
Snob.ru
«Прежде всего, это триллер. Затем, а может, и во-первых, фильм почти не смешной. Наконец, это редкий случай, когда в фокусе режиссера оказывается не обычный объект его интереса — женщина на грани нервного срыва, — а мужчина, давно эту грань преодолевший. Но об этом мы узнаем далеко не сразу».

Роман Волобуев
«Афиша»
«Почти все прошлое десятилетие проработавший в необременительном жанре трибьюта самому себе, Альмодовар настолько замариновался в собственном соку, так что рано или поздно эта банка консервированных помидоров должна была как-то захватывающе рвануть, и вот — барабанная дробь — встречайте. „Кожа“, снятая по абсолютно серьезному французскому роману ужасов, начинается как честный, пусть и неуловимо придурковатый, медицинский триллер: красный лабораторный свет, скальпели, тревожные пробирки, Бандерас, заломив бровь, бубнит что-то про евгенику».

Анна Меликова
Openspace.ru
«Закрученный сюжет с флешбэками, постепенно объясняющими, что к чему, Альмодовар во многом позаимствовал у Тьерри Жонке. Как ни странно, от книги он оставил больше, чем можно было ожидать: и злого гения-врача, и автокатастрофу с психбольницей, и человека как подопытного кролика, и мотив мести. Отчасти сохранена даже структура. Но „Тарантул“ стал для Альмодовара скорее схемой, по которой режиссер создал свою яркую испанскую шаль. А вот нити он использовал как всегда по своему вкусу, то есть совершенно разные и при других условиях вроде бы несочетающиеся».

Денис Шлянцев
«Взгляд»
«Главная интрига новой картины Альмодовара „Кожа, в которой я живу“ заключается в том, что это — триллер и вообще первая попытка режиссера снять жанровый фильм. Правда, по ходу действия режиссер умудряется довести зрителя до белого каления родственной неразберихой, присущей сериальному „мылу“. На главную роль к Педро Альмодовару спустя 20 лет вернулся Антонио Бандерас».

Ксения Друговейко
Фонтанка.ру
«„Кожа, в которой я живу“ стала торжеством жанрового эклектизма: триллер, нуар и детектив превращаются в футуристическую драму, которая оборачивается то сентиментальной притчей, то иронической комедией. Вечная переменчивость, и прежде являвшаяся центром драматургического движения в кино Альмодовара, здесь словно бы становится намеренным методом. Взаимные трансформации и смешения генетического и гендерного, мужского и женского, искусственного и природного выступают фоном для развития завязанного на любви, мести и убийстве сюжета — однако в какой-то момент неизбежно затмевают его».

Владимир Лященко
Gazeta.ru
Здесь все люди ненормальны — и те, что носят отличный костюм, будут побезумнее одетых тиграми. Здесь дважды заключенная пленница — помимо комнаты темницей может служить и собственная плоть — рисует на стенах обнаженные женские тела с домиками вместо голов и держится за фразу инструктора по йоге про то, что внутри каждого можно устроить убежище, где никто не достанет. Хочешь — гадай, что происходит в домике, где прячется автор. Хочешь — любуйся пластикой актрисы Елены Анайи, по-дизайнерски вписанной в интерьер.

Андрей Плахов
«Коммерсантъ»
«В кинематографе Альмодовара всегда ключевую роль играл рекламный дизайн, использующий яркие, „химические“ цвета — желтый, синий, малиновый; подающий крупным планом такие эротичные фрагменты человеческого тела, как глаза, ноги, пальцы рук с накрашенными ногтями и, конечно, губы, которых в фильмах Альмодовара можно встретить несчетное количество — капризных, вожделеющих, презрительных, обещающих, призывных. Это было кино открытых страстей, а душу его всегда составляли женщины — даже если на грани нервного срыва оказывались мужчины».