Курс лекций Михаила Вайскопфа «Авангард и диктатура»

ИД Новое литературное обозрение
Центр авангарда в Еврейском музее
приглашают вас на курс лекций Михаила Вайскопфа
«Авангард и диктатура»
10 июля — 7 августа 2013
По средам в 19:00
Еврейский музей
Улица Образцова, 11, строение 1А

Курс Михаила Вайскопфа «Авангард и диктатура» состоит из 5 лекций, посвященных отдельным вопросам существования авангардного искусства в России: от зарождения — до полной потери им своих позиций в столкновении со сталинским «релизмом». Как формировалось отношение авангардистов с властями и укрепляющейся большевистской идеологией, как реализовывались притязания нового поколения художников на абсолютное господство в культуре? Как проходило форматирование авангардного искусства под культовые и пропагандистские нужды молодого советского государства и почему в конечном счете эта попытка симбиоза закончились провалом? В течение пяти вечеров Михаил Вайскопф, известный филолог и замечательный лектор раскроет «темную» сторону самого прославленного течения российского искусства.

10 июля Лекция № 1. Литературный авангард в России. Исторический контекст

17 июля Лекция № 2. Авангард, война и большевизм

24 июля Лекция № 3. Авангард и ранняя советская идеология

31 июля Лекция № 4. Авангард и культовые потребности режима

7 августа Лекция № 5. Закат авангарда

Михаил Вайскопф — израильский славист, автор книг: «Сюжет Гоголя» (1993, 2002), «Во весь голос: Религия Маяковского» (1997, 2003), «Писатель Сталин» (НЛО, 2001, 2002), «Птица тройка и колесница души» (2003), «Покрывало Моисея: еврейская тема в эпоху романтизма» (2008; английская версия — «The Veil of Moses». Brill, 2012), «Влюбленный демиург: метафизика и эротика русского романтизма» (НЛО, 2012). Выступал с лекциями в Австралии, Германии, Сербии, Финляндии и др. странах. Преподает русскую литературу в Еврейском университете в Иерусалиме.

Вход бесплатный, регистрация — в кассах музея.

Дополнительная информация:

ИД «Новое литературное обозрение» Центр Авангарда

www.nlobooks.ru www.jewish-museum.ru

Программа лекций:

10 июля
Литературный авангард в России. Исторический контекст

Подобно своему старшему собрату — итальянскому футуризму, русский футуризм появился в отсталой аграрной стране, уже вступившей, однако, в фазу стремительного индустриального развития. Отсюда свойственный ему пафос новой техники, бросающей вызов косной природе (не было, пожалуй, в мировой истории установок, более враждебных тому, что теперь называется идеологией «зеленых»). Природу со всеми ее допотопными красотами должна будет уничтожить новая технология, нынешнего, органического человека — заменить новый, стальной или механический Адам. Весь строй привычных чувств и привычной морали подлежит упразднению. Авангард изначально осмысляет себя как агрессия молодежи, объявившей свирепую войну «старью», что не мешает, однако, его ориентации на архаические формы культуры.

17 июля
Авангард, война и большевизм

Первая Мировая война поначалу воодушевляла авангардистов не только в Италии (где все футуристы добровольно отправились на фронт, причем многие из них погибли), но и в России. Однако здесь, на фоне надвигающегося военного краха, среди них возобладают вскоре совсем иные, пацифистские, тенденции, которые пройдут сложное развитие после революции. В послевоенной Италии футуристы энергично поддержали фашистское движение (родственное им, в частности, своим пафосом агрессии и техники, как и самим культом молодежи — ср. фашистский гимн «Giovinezza»). В России же их эстетические единомышленники предпочли стать на сторону большевизма, хотя и не без некоторых колебаний (так, Маяковский и Брик еще в начале 1918 года блокировались с анархистами). На сей раз они сконцентрировали свою агрессию прежде всего на попытке захватить абсолютную власть в сфере культуры («Приказ по армии искусств»), но тут им пришлось вступить в серьезный конфликт как с эстетическим консерватизмом Ленина и других большевистских лидеров, так и с Пролеткультом, идеологические установки которого отвечали потребностям режима в его первые годы.

24 июля
Авангард и ранняя советская идеология

С первых же лет советского режима развертывается и свара внутри самого авангарда, с тем, чтобы завоевать расположение у нового начальства, в частности, у Троцкого (выказывавшего литературные амбиции). На какое-то время вперед вырываются тут вовсе не футуристы, а их соперники имажинисты во главе с Есениным, которому активно покровительствовал тот же Троцкий. Исконная агрессивность авангарда находит для себя новое выражение в идее кровожадной «классовой борьбы» и мировой революции, о которой авангардисты сейчас грезят вместе с большевиками. В период гражданской войны футуристы участвуют в пропагандистском иллюстративном освещении событий (весьма удачно уклоняясь при этом от личного участия в боевых действиях). Именно авангард становится и неустанным пропагандистом т.н. Красного террора, хотя здесь Маяковский и его сподвижники уступают имажинистам.

31 июля
Авангард и культовые потребности режима

Одним из важнейших принципов Пролетульта была вера в то, что масса как таковая неизмеримо важнее любой личности. Соответственно, теперь, после Октябрьского переворота, на смену буржуазному строю с его индивидуализмом пришел почти религиозный культ слитного пролетарского коллектива (ср. бесчисленные советские произведения начала 1920-х гг. с общим названием «Мы», отозвавшиеся в антиутопии Замятина). По существу, этот пролеткультовский взгляд полностью совпадал с тогдашними официальными догмами, а потому был охотно усвоен кремлевской пропагандой, хотя пролетарским массам она стойко предпочитала массы партийные или «партию» в целом. В том же русле (восхваление «масс») двигался вначале и авангард, при всем эгоцентризме его представителей. Между тем внутренняя логика режима требовала как раз персональной сакрализации его вождей. Обожествление Ленина уже при его жизни намечается дважды: в 1918, после выстрела Каплан, и в 1920, по случаю 50-летия диктатора. В партийной среде по этому поводу царит разброд и смущение, отразившееся и в авангарде.

7 августа
Закат авангарда

Новым и переломным моментом в становлении новой коммунистической религиозности становится смерть Ленина и последовавшее за ней возведение мавзолея, которое встретило энергичный, но безрезультатный протест как в самом ЦК (Крупская, Троцкий и др.), так и со стороны авангарда. По мере усиления борьбы за власть ленинский культ насаждается все интенсивнее — в противовес Троцкому, которого тогдашний партийный триумвират (Сталин, Зиновьев и Каменев) объявил чужаком и отщепенцем. В итоге, официальное воспевание Ильича сливается с прославлением абсолютно тождественной ему «партии», коллективно наследующей ленинскую харизму («Партия и Ленин — близнецы-братья»). Сохраняя прикровенные симпатии к Троцкому, авангард, вместе с тем, деятельно подключается к этой и другим пропагандистским кампаниям, пытаясь придать им свою специфику, но неуклонно сдает позиции и переходит на чисто служебные роли. Именно в этих ритуально-величальных жанрах он с наибольшей четкостью приоткрывает свою архаическую подоплеку, почти открыто ориентируясь на церковную традицию и старую монархическую риторику, прослеживаемую к 18 веку. К 1930-м гг. авангард теряет актуальность, и его вытесняют реставрационные тенденции сталинского псевдореализма, по-своему утилизовавшего опыт модерна.