Виктор Топоров: литература больна

— В какой степени «Национальный бестселлер» отражает реальность современного литературного процесса в России?

— Отражает в полной мере, но только сегодня, увы, приходится говорить не столько о литературном процессе, сколько о его отсутствии.

— Влияет ли как-то тот факт, что «Национальный бестселлер» вручается в Петербурге?

— Скорее нет. У нас каждый раз в фокусе в равной мере оказываются обе столицы, а кроме того эмиграция и провинция, — всё, что публикуется. Другое дело, что сейчас книг выходит мало, и выходят не те, что должны бы выходить.

— Литература отошла на второй план по мере развития других искусств, других форм творчества? Или причины иные?

— Здесь нужно иметь в виду комплекс причин, и вы правильно сказали об одной из них. Другая — экономический кризис. Третья — нарастающая дебилизация. Можно даже говорить о начале новой безграмотности: книги уже начинают печатать крупным шрифтом, чтобы читателю было понятнее, а скоро мы вообще перейдём к книгам с картинками и комиксам. Я не говорю о тех интеллектуальных комиксах, которые имеют право на существование, а о дебильных комиксах для второго класса начальной школы.

— Зачем в таких условиях вручать «Национальный бестселлер»? Не лучше ли учредить новую премию по музыке, или по видео-арту?

— Мы начинали «Национальный бестселлер» десять лет назад в принципиально иной ситуации, и я не вижу никаких оснований даже в нынешних, катастрофически ухудшившихся условиях премию закрывать. Завершать и закрывать всегда проще, чем открывать и учреждать.

— Вы считаете, литература имеет в себе неколебимые основания, которые позволят ей выстоять?

— Не стал бы делать столь оптимистических выводов. Достаточно констатировать, что литература тяжело больна, и лучше давать ей проверенные лекарства, а также применять возможную экспериментальную медицину, нежели относить в саване на кладбище.

— Что вы понимаете под экспериментальной медициной?

— Например, различные новые формы носителей, мультимедиа, различные средства интернета. Сейчас происходит много экспериментов — с айфонами, букридерами, и так далее. Но надо быть глупцом или наглецом, чтобы пытаться предсказывать, что будет с литературой хотя бы через 5 или 10 лет.

— Как долго по вашему мнению, будут читать лауреатов «Национального бестселлера»?

— У всякого писателя, как и у всякого продукта, — свой срок годности. Одних будут читать несколько десятков лет, — как, безусловно, Пелевина, которого уже читают двадцать лет, — другие, возможно, обойдутся третя-четырьмя годами, или пятнадцатью минутами славы, которые мы им даём... Третьи будут где-то посерёдке.

— Можем ли мы при каких-то условиях ожидать литературного подъёма?

— Мы скорее можем повлиять, чем ожидать.

— Нужно больше читать? Больше писать?

— Да, как показывает жизнь. Преподавать литературу в школе, беседовать с друзьями о книгах.

— Есть широко распространенное мнение, что уроки литературы в школе за редким исключением скорее отбивают охоту к чтению.

— Это устаревшая точка зрения. Она предполагает идеологически нагруженное преподавание в советской школе.

— Но сегодняшнее преподавание литературы в школе зачастую мало чем отличается от советского.

— И всё-таки нет ничего плохого в том, что человек прочтёт «Евгения Онегина», «Преступление и наказание». А если он заодно возьмет, да и прочтет «Гамлета» и «Дон Кихота», с ним тоже ничего плохого не случится.

— Среди лауреатов «Национального бестселлера» вы особо выделили Пелевина. Кто ещё из современных писателей знаменует собой наше время, кому суждено остаться надолго?

— Делать такие предположения нелегко. Дело в том, что случай Пелевина, или Бегбедера, или Кристиана Крахта, — особый. Все эти люди на какое-то время становились властителями дум. Но есть просто очень хорошие писатели — камерные, кроме знатоков почти никому не известные, или совсем никому не известные. Но судьба этих писателей — в том числе судьба посмертная — может вознести очень высоко. Могут они, однако, так и остаться никому не известными.

— Как быть сегодня писателям, из числа тех, о которых вы говорите: никому не известным?

— Всё это предельно индивидуально. Многое зависит от темперамента человека, круга его общения, характера творчества, и так далее. Какие-то общие советы будут не более чем глупостями. Ну а лучшая из глупостей всем известна: делай что должно, и будь что будет.

Читайте также эпиграммы Виктора Топорова на все 10 вручений «Нацбеста»

Дата публикации:
Категория: Интервью
Теги: Виктор ТопоровНацбест 2010премия «Национальный бестселлер»
Подборки:
0
0
5330
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь