Евгений Горный. Виртуальная личность как жанр творчества

Виртуалы на WWW

Мухин: виртуал с человеческим лицом

Первым виртуалом на русском вебе явился Май Иваныч Мухин. Если Вулис выстраивал свое виртуальное «я» в образе «монстра, ужасного зверя с раздвоенным языком ядовитой свиньи» [Фридман 1998], то Мухин, по определению его создателя и бессменного секретаря, был «виртуалом с человеческим лицом» [N. 1998].

Впервые публика узнала о «Первом и Последнем Пенсионере в Повсеместно Протянутой Паутине» (ПППвППП) из интервью с Мухиным, опубликованном 6 октября 1995 года в эстонской русскоязычной газете «День за Днем» [Бабаев 1995]. Образ пенсионера, родившегося «в Вятке в 1917 г., за три дня до печальных событий, потрясших мир», дожившего «до другой революции — компьютерной», был не только неожиданным, но и реалистичным. Интернет в те дни был экзотикой, и продвинутый пенсионер поразил воображение публики. Репортер Мирза Бабаев сообщал, что познакомился с Мухиным через интернет и лишь время спустя встретился с ним в реальной жизни. Вот как он описывает жилище Мухина:

«Сижу у Май Иваныча в его уютной комнатке на Вяйке-Каар, пью цейлонский чай, на стенах — фотографии родственников, почетные грамоты; на книжной полке — собрания сочинений русских и зарубежных классиков, старинный „Чтец-декламатор“... В печке весело потрескивают березовые поленья. А у окна, на низеньком старинном столике, покрытом кружевной скатертью, светится дисплей PC 486-DX».

В интервью Мухин поведал свою историю жизни, включив в нее множество колоритных деталей, объяснил читателям основные термины интернета и показал, как писать гипертекстовый документ и вставлять туда ссылки и картинки, взяв для примера строчки советской песни.

Интервью имело успех: оно было перепечатано несколькими московскими журналами и переведено на эстонский. Согласно легенде, тогдашний президент Эстонии Леннарт Мери сослался на прогрессивного тартуского пенсионера (не назвав, правда, его по имени) в своей речи, посвященной планам интернетизации страны. Второе интервью [Бабаев 1996], включавшее подробности, казавшиеся невероятными, добавило Мухину правдоподобия. В качестве иллюстрации была опубликована фотография, где улыбающийся Май Иваныч в егерской форме был заснят вместе с Брежневым и Броз Тито (в тексте Мухин прокомментировал обстоятельства, при которых была сделана эта фотография). Интервью было проведено по электронной почте, что в то время было вещью невиданной (это было первое онлайновое интервью, опубликованное на русском языке).

Убедительность образа Мухина, создавшаяся массой колоритных бытовых, биографических деталей и его неповторимым стилем, подкреплялась его живым присутствием в интернете. Так, одним из первых из русских пользователей интернета он сделал собственную домашнюю страницу [Мухин 1997], давал советы начинающим пользователям по e-mail и писал стихи в онлайновой игре «Буриме». Подобно новому адмиралу Шишкову, Мухин стремился русифицировать заимствованные слова и придумывал смешные русские термины для перевода интернет-реалий: там World Wide Web он переводил как «Повсеместно Протянутая Паутина», а интерфейс — как «междумордие».


Май Иваныч Мухин: Очевидность невероятного

В интернете его любили и почитали. В 1998 году он был избран президентом и почетным председателем литературного конкурса «Тенета» [1998-1], а Русскую виртуальную библиотеку [РВБ 2005] чуть было не назвали его именем [Горный и др. 2004]. Далеко не сразу выяснилось, что и Май Иваныч Мухин, и Мирза Бабаев были не реальными, а вымышленными людьми — виртуальными личностями.

Роман Лейбов, признаваясь в интервью [N. 1998] в своем авторстве личности Мухина, рассказал, что персонаж появился в результате спонтанной игры воображения и еще до своего появления в интернете участвовал во многих мистификациях. При этом Лейбов заявил, что считает Май Иваныча «вполне реальным персонажем».

Это замечание ведет нас к интересному вопросу: какова природа реальности виртуалов? Чем они являются для их авторов? Являются ли создатели ВЛ носителями множественных личностей, или, по выражению Мерси Шелли [2004], мультперсоналами («мультиками»), или же относятся к ВЛ как к чему-то от дельному от себя? Однозначного ответа дать на эти вопросы невозможно: во многих случаях автор одновременно ощущает ВЛ и как сущностный аспект своего «я», и как нечто отдельное и самостоятельное. Для авторов ВЛ, как и для писателей или актеров, персонаж — это одновременно и выражение, и конструкция, выдумка и реальность, объект творчества и самостоятельный субъект. Его онтологический статус амбивалентен, как и его отношения со своим создателем.

Однако «игра в реальность» — принцип не только авторской, но и «читательской» психологии. Для многих виртуальность Мухина, как и Бабаева, не составляла секрета, однако они включались в игру и вели себя так, как будто бы это реальный человек. Из этого вытекает важный принцип: ВЛ есть продукт коллективного творчества. Даже если виртуал был создан одним человеком, его существование требует поддержки среды — людей, которые относятся к нему как к реальной личности, при чем неважно, верят они в это или нет.

Мухин оказал громадное воздействие на дальнейшее моделирование виртуальных личностей в русском интернете. Он задал образец, которому подражали и от которого отталкивались. Вскоре, однако, в русскую Сеть пришли новые виртуалы, не имевшие оффлайной предыстории. Важнейшим катализатором этого процесса явился расцвет жанра веб-обозрений.

Паравозов: дух сервера

24 декабря 1996 года на сервере компании «Ситилайн» стал выходить «Вечерний интернет» [2000] — «ежедневное обозрение русской и мировой Сети» под редакцией → Антона Носика. Каждый выпуск представлял собой гипертекст, плотно начиненный ссылками, объемом 12–20 тысяч знаков (2 — 2,5 тысячи слов). Носик писал на самые разные темы, однако интернет был и его центральной темой, и методом письма: даже далекие от сети темы описывались с непременным использованием ссылок на сетевые ресурсы. Популярность «Вечерного интернета» по масштабам тогдашнего интернета была невероятной — в среднем выпуск читало две тысячи человек в день.

Следующий, 1997 год ознаменовался бумом «веб-обозрений». Этот жанр охватывал рецензии на веб-сайты, компьютерные советы, комментарии и размышления на различные темы через призму сети. Список «Все обозреватели» [Алексрома 1998], составленный в 1997-1998 году Александром Ромадановым (он же — Хромой Ангел и Сетевой Странник), насчитывал порядка восьми десятков веб-обозрений — потрясающая цифра для малочисленного в то время русского интернета. По сути, эти регулярные колонки были первыми русскими блогами. Однако, в отличие от блогов следующего тысячелетия, темой их была не жизнь и комментарии к ней, а сеть и то, что в ней происходит. Виртуальность тематики обозрений провоцировала виртуализацию их авторов. Первым веб-обозревателем, демонстративно надевшим на себя маску виртуального персонажа, был Паравозов со своей колонкой «Паравозов News» [1999].

Паравозова придумал Александр Гагин, работавший в то время системным аналитиком в компании Jet Infosystems. Он начал выкладывать в Сеть свои заметки, которые представляли собой зажигательную «смесь лирических зарисовок, афоризмов и каламбуров по самым разным поводам» [Горный, Шерман 1999] еще до запуска «Вечернего интернета» — в ноябре 1996 года. Новаторством Паравозова был и сам его образ: он отказался от человекоподобия и объявил себя «духом сервера». Персонаж этот был причинно связан с автором, но в то же время проявлял значительную степень автономности. Иногда Паравозов спорил с Гагиным; в этом отношении показателен эпизод, произошедший во время IRC конференции с Паравозовым [Паравозов 1997]:

« solntse спросил заранее: Так Гaгин ты или не Гагин?
solntse: Разумеется, я — не Гагин, я уже говорил об этом.
solntse: Я пишу Паравозова.
Гагин: Не ври, ты тут ни при чем, не подмазывайся. Ты б еще сказал, что ты Кадеткина и Аникеев.
Паравозов: Но все же верят :)»

Появление Паравозова Гагин объяснял [r_l 2004] своей склонностью систематизировать явления действительности, а также эмоциональным всплеском, вызванным спором в рассылке Журнал. ру о том, как нужно писать об интернете. (Отсюда — от аббревиатуры ZR — и его отчество Зрыч.) Выбор жанра ВЛ определялся еще одной, неназванной, причиной: стремлением укрыться под маской, чтобы избежать неприятностей на работе: в компании Jet Infosystems, где Гагин работал, его сетевые развлечения не одобрили бы.


Гагин и Паравозов: Словно глядя в зеркало

На примере Паравозова можно проследить, как возникает жанровая инновация. Два процесса, хорошо известных социологам и антропологам, играют здесь ведущую роль: подражание, обеспечивающее преемственность культуры [Tarde 1895, цит. по электронной копии], и соперничество, желание превзойти современников, являющееся сильнейшим мотивом творчества и отвечающее за возникновение «культурных конфигураций» [Кребер 2004] — констелляций творческих личностей в определенный период времени. С одной стороны, Паравозов включился в игру, заданную Журнал. ру; с другой — противопоставил себя ей, выбрав, как ему казалось, альтернативную стратегию. Любопытно, что стиль самого Гагина резко отличается от стиля Паравозова, и Гагину-журналисту так и не удалось достичь популярности порожденного им виртуала. Более того, писания Паравозова воспринимаются Гагиным так, как будто их писал не он [r_l 2004]: «Открывая сегодня те тексты, я не понимаю, почему они такие, и не узнаю человека, который их писал».

Катя Деткина: девушка с паспортом

Личность Паравозова с самого начала не претендовала на правдоподобие и требовала к себе игрового отношения. Но вскоре в русской Сети возник персонаж, в реальность которого поверили очень многие. Речь идет о Кате Деткиной [Деткина 1997], чья виртуальная жизнь и смерть потрясли русский интернет. Вот ее история в кратком изложении:

«16 февраля [1997 года]. Разоблачение Кати Деткиной — первый шумный скандал в русской Сети. В электронном журнале CrazyWeb появилась статья, в которой утверждалось, что действительным автором „Наблюдений КаДеткиной», язвительных «Обзираний русского интернета», начавших выходить с начала года является Артемий Лебедев. Авторы утверждали, что писания «КаДеткиной» содержат «клевету и оскорбления конкретных компаний и конкретных лиц» и что Лебедев, грубо «наезжающий“ на конкурентов, должен понести ответственность — вплоть до уголовной. [...] 3 марта было объявлено, что Катя Деткина трагически погибла в автокатастрофе. Это известие вызвало бурную реакцию сетевой общественности — виртуальность этого персонажа была очевидна далеко не для всех». [Горный 2000-1]

Стилистически Катя Деткина ориентировалась на двух современников, оба из которых писали обзоры интернета — это Май Иваныч Мухин и Паравозов. Однако оба ее не вполне устраивали. Взять от них лучшее (от первого — «структуру оформления сайта», от второго — «грамотность и воспоминания о лучших временах») — так она формулировала свою стратегию. Подразумевалось, что писать она будет по-своему и о своем. Кроме того, и Мухин, и Паравозов, были виртуалами; Деткина же претендовала на реальность.

Иллюзия реальности подкреплялась убедительными биографическими деталями, фотографией паспорта и узнаваемым стилем.


Катя Деткина: Иллюзия реальности

Проанализировав стиль покойницы, Житинский [1997] пришел к выводу, что ее автором является → Артемий Лебедев: «стиль Кадеткиной и стиль Темы — это один стиль». Однако Лебедев признал свое авторство значительно позже. В частной беседе он утверждал, что одной из причин, которые побудили его создать Катю, было недовольство существующими веб-обзорами, ни один из которых, по его мнению, не рассматривал веб-сайты с профессиональной точки зрения:

«Ее задачей была компенсация недостатка „отраслевых“ текстов. Носик писал про политику, а Гагин — про интересные сайты. Кадеткина начала реализовывать мою идею о Wall Street Journal — издания, которое смотрит на мир с учетом существования у компаний владельцев и людей, отвечающих за те или иные события».

Результат этих попыток, как мы видели, оказался совсем другим: ВЛ, созданная им «в служебных целях», обрела самостоятельное существование, а ее «виртуальная жизнь и смерть» поставила перед сетевым сообществом массу философских и нравственных проблем.

Не является ли случай Кати Деткиной скорее вариантом «расчетливого предприятия по имиджмейкингу», чем «протуберанцем творческой энергии, спонтанной театральной выходкой» — как ты определяешь виртуальную личность западного типа? [Кати Тойбинер, Энрика Шмидт]

Ретроспективно оказалось, что веб-обозреватели, ближайшие современники Кати (которым она себя противопоставляла) — далеко не единственные, с кем ее можно поставить в ряд. Обсуждая феномен Деткиной, киевский философ Сергей Дацюк [1997] уподобил ее древнерусским скоморохам и указал на параллели в истории русской литературы: «Барков — предшественник Кати Деткиной. Пушкин и Лермонтов — ее прототипы». Значение «случая Деткиной», по мнению Дацюка, выходит далеко за рамки интернета. Согласно концепции Дацюка, Катя умерла потому, что «первая дерзнула говно назвать говном», сделала это стилистически блестяще и была затравлена интернетовским «светом» за свою смелость и талант.

Другая концепция осмысляла события в более прозаических терминах борьбы за влияние и деньги. Согласно ей, Лебедев, прикрывшись маской виртуального персонажа, целенаправленно высмеивал своих конкурентов на поприще изготовления сайтов на заказ. Конкуренты возмутились, начали срывать с него маску и попытались привлечь к ответственности. Лебедев, видимо, убоявшись грозивших ему неприятностей, предпринял неожиданный ход — убил своего персонажа. Когда правда о его авторстве открылась, многие на него обиделись, посчитав себя одураченными. Однако созданный им образ оказался настолько силен, что общественное мнение обратилось и против его конкурентов, считая их виновными в смерти юной и хрупкой девушки, хотя бы и выдуманной.

Первая интерпретация эксплуатирует традиционное противопоставление гения и толпы, вторая — изображает дело в виде войны корпораций, в которой обе стороны используют запрещенные приемы.

Возможен, однако, еще один, дискурсивный подход, при котором участники конфликта выступают в качестве носителей безличных речевых стратегий и связанных с ними идеологий. Риторика Деткиной оказалась в некотором смысле возвращением к нравам Юзнета, где изощренная брань с непременным переходом на личности была нормой ведения дискуссии. Однако никакой дискуссии на этот раз не получилось. Во-первых, веб с его колонками и хоумпейджами (homepage), в отличие от телеконференций, не позволял встретиться противникам «лицом к лицу». Во-вторых, они играли по разным правилам. Столкнулись две идеологии, два понимания свободы и ответственности. Первое понимание ориентировалось на «Декларацию независимости киберпространства» Джон Перри Барло; второе — на уголовный кодекс. Первое исходило из представления о Сети как пространстве неограниченной свободы самовыражения, неподвластной законам «старого мира»; второе приравнивало слово к делу и требовало отвечать «за клевету и оскорбления» перед земным судом. Столкновение дискурсов и стоящих за ним мировоззрений вело к превращению конфликта в этическую проблему, что было осознано еще до трагической развязки [Горный, Ицкович 1997].

Известие о гибели Кати Деткиной шокировало русское сетевое сообщество. Несмотря на все разоблачения, многие до конца не верили в ее виртуальность. Смерть же была слишком серьезным аргументом, чтобы заподозрить шутку. В гостевой книге «Наблюдений КаДеткиной» на сайте Куличек проливались виртуальные слезы, писались некрологи и стихи, посвященные Кате (эти записи, к сожалению, не сохранились). «Убийство» Деткиной ее создателем и динамика реакции пуб лики на ее смерть поставили целый ряд вопросов, о которых раньше просто не возникало повода задумываться. Каковы допустимые пределы сетевой мистификации, за которыми игра и шутка перерастает в обман и манипуляцию? Этично ли убивать виртуала? Какова онтологическая природа виртуальной личности — в чем ее отличие от реального человека, с одной стороны, и литературного персонажа, с другой?

Носик [1997], подчеркивая нереальность Деткиной, сравнивал ее с литературным персонажем («Муму» Тургенева) и иронизировал над слишком серьезным отношением к ее гибели. Ему вторил Артемий Лебедев, отказываясь нести ответственность за «плод чьего-то воображения» [цит. по: Житинский 1997]. Писателя → Александра Житинского эти аргументы не убедили. Он указал на важное отличие: если персонаж по умолчанию вымышлен, то степень реальности виртуала не определена — он вполне может оказаться человеком. Отсюда — различие реакций на то, что с ними происходит. Житинский присоединился к «мнению народному», прозвучавшему в гостевой книге Деткиной — «Так не шутят!» — и пояснил, почему история с ее смертью кажется ему аморальной [Там же]:

«Если есть настоящая Екатерина Альбертовна Деткина, то с нею дурно поступили в любом случае. В случае реальной смерти тем, что сделали из нее фарс. В случае обмана — самим обманом. Зачем же хоронить заживо? [...] Неэтичность — в дурном поступке с реальным человеком. Если человек есть. Если же его нет, то некрасивость в том, что добившись от части публики доверия, ее заставили рыдать над вымыслом (и здесь совсем не случай „над вымыслом слезами обольюсь“ — это не те слезы)».

Виртуальная личность, согласно Житинскому, занимает промежуточное место между реальным человеком и вымышленным персонажем; то, к какому полюсу она ближе, зависит от степени ее убедительности. Неэтичность автора Деткиной, согласно Житинскому, состояла в том, что он сделал ее слишком убедительной и тем самым ввел публику в заблуждение. Выдав иллюзию за реальность, он применил созданный образ для манипулирования сознанием аудитории, добиваясь нужных ему реакций. Грань между искусством и социальной инженерией оказалась размытой.

Деткина, как до нее Мухин, Бабаев и Паравозов, от опыта которых она отталкивалась, стала моделью для подражания — как в отношении формы и стиля сетевого творчества, так и в отношении принципов конструирования образа. У нее появились эпигоны: например, некий Котя Деткин, выдававший себя за брата Кати Деткиной и писавший веб-обзоры под названием «Кодекады». Но ее влияние было шире: последующие поколения виртуалов, творчески используя ее опыт, создавали нечто новое.

Мэри Шелли: рефлексия над природой виртуальности

В октябре 1997 года в гостевой книге «Вечернего интернета» появился некто Хряк, поразивший читателей своей энергией, остроумием и чрезвычайно непристойным стилем. Это была «проба пера» — первая фаза создания нового виртуала. Вскоре Сергей Дацюк сообщил: «Стиль и направление Кати Деткиной получили на этой неделе неожиданное продолжение. Эта новость Рунета — Мэри Шелли, пишущая в жанре язвительного стеба» [Дацюк 1997].

Продуктивность Мэри и жанровое разнообразие ее творчества были велики. Перечень ее произведений и ссылки на отзывы критиков можно найти на ее «домовой странице» [Шелли 1]. Остроумные комментарии Мэри на происходящее в русской сети дополнялись ее саморефлексией: в статье «Легко ли быть виртуальной» она обсуждала природу виртуальности и давала практические советы создателям виртуалов [Шелли 1998]. Эта статья вошла в ее роман «Паутина» [Шелли 2002] — «первый роман о русской сетевой, как бы это выразиться, жизни» [Курицын 1999], «первый роман об интернете, написанный виртуальным персонажем» [Фрай 1999], «роман-теория виртуальной литературы» [Адамович 2000].

Алексей (Леха) Андреев на вопрос о происхождении образа Мэри Шелли, указал, что он был сконструирован по контрасту. Во-первых, стиль Шелли восходил к Юзнету, «где все ругались матом», в противоположность «зачаточному Рунету», «в котором все сюсюкаются и дружат». Во-вторых, «образ этакой разбитной, но образованной девчонки без комплексов» контрастировал с преобладанием мужчин в Сети того времени [цит. по Шеповалов 2002].


Мэри Шелли: «Легко ли быть виртуальной?»

Значение литературных ассоциаций в выборе имени очевидно: историческая Мери Шелли — автор романа «Франкенштейн», описывающего искусственно созданную личность, — прототип будущих киборгов (и виртуалов). С помощью метонимического переноса значения Мэри Шелли сама превратилась в виртуальную, реально-измышленную личность, а ее действительный создатель оказался в роли Франкенштейна: автор и персонаж поменялись местами.

Новая Мэри Шелли писала рассказы, статьи, пьесы, придумывала сетевые проекты, ставила радиопьесы, вела колонки и давала интервью. Ее перу (или точнее сказать, клавиатуре) принадлежит «Манифезд Антиграматнасти» [Шелли 2], который стал теоретическим обоснованием деятельности так называемых → «падонков» и их тогдашнего сетевого рупора — веб-сайта Fuck.ru. В 1998 году она заняла первое место в конкурсе «Тенета» по номинации «виртуальная личность» [Тенета 1998-2]. На церемонии награждения Мэри предстала в образе реальной девушки с соблазнительной грудью, что вызвало оживленные комментарии в сетевой прессе. Образ «бой-френда» Мэри, Перси Шелли, не получил достаточного развития, однако два этих имени слились при бумажной публикации двух упомянутых романов, в качестве автора которых фигурирует Мерси Шелли.

Остроумие и резкость стиля давали основание сравнивать Шелли с Деткиной. Однако здесь сходство кончалось. По контрасту с Катей, Мэри с самого начала не претендовала на реальность (сближаясь в этом с Паравозовым): биографические подробности, которые она о себе сообщала, носили подчеркнуто пародийный характер. Ее образ требовал к себе игрового отношения, а жанровое разнообразие ее творчества и использование различных медийных сред объединяло ее скорее с Мухиным и Бабаевым. Саморефлексия же, пример которой она подала, стала ведущим мотивом следующего поколения виртуалов.

Однако ближайшие ее современники, как это часто бывает, предпочли не равняться на нее, а действовать от противного. Виртуал, появившийся через несколько месяцев после Мэри Шелли, не имел с ней практически ничего общего. Скорее он воспроизводил приемы, знакомые нам по творчеству Вулиса.

Робот Дацюк: деперсонализация автора

В декабре 1997 года Андрей Чернов и Егорий Простоспичкин [2002] открыли проект «Робот Сергей Дацюк™», представляющий собой генератор текстов. В качестве исходного материала использовались сочинения киевского философа и публициста Сергея Дацюка [2005], цитированного нами выше. Непосредственным поводом к созданию генератора послужила личная неприязнь Чернова к текстам Дацюка, которые он находил напыщенными, бессодержательными и плохо написанными. Однако, как указывает Сергей Кузнецов [2004, 198], посвятивший этой истории несколько статей, «постепенно проект вышел далеко за рамки шутки, и РоСД™ приобрел черты эзотерического ордена, а самому Роботу стали приписываться все когда-либо написанные тексты». Задачей Чернова, адепта Алистера Кроули, позиционирующего себя в качестве черного мага, стало виртуальное уничтожение реального Дацюка, подмена его роботом и вытеснение из сетевого пространства. Для достижения этой цели он развил бурную деятельность: создавал филиалы и подразделения РоСД™ на разных сайтах и активно засорял всевозможные гостевые книги от лица виртуального Дацюка.


Сергей Дацюк: Виртуальное разрушение реальной личности

Сергей Дацюк [1998-1, 1998-2] посвятил анализу случая робота имени себя несколько статей. В статье «Интерактивная деперсонализация автора» [Дацюк 1998-2] он увидел в деятельности робота проявление общесетевых тенденций:

«Можно поставить вопрос и так: этично или неэтично (морально или аморально) лишать некоторого сетевого автора его права на публикуемые в Сети произведения через его деперсонализацию. Однако именно старые представления об этике или морали теряют здесь свой смысл. Диверсифицированная деперсонализация авторства, проводимая моими визави, есть по большому счету именно то, что ДЕЛАЕТ СЕТЬ С АВТОРСТВОМ ВООБЩЕ. [...] Перформативный парадокс сетевого интерактивного авторства есть магистральный процесс деперсонализации идей, мыслей, текстов — это шаг в виртуальную реальность смыслов».

В то же время он отметил, что деятельность робота не конструктивна, поскольку не порождает никаких новых смыслов, а напротив, глушит смыслы нерелевантным шумом. В этом он был прав. Ошибка его состояла в том, что он воспринял робота слишком всерьез, вступил с ним в диалог, пытаясь спорить и, в конечном счете, согласился на собственное уничтожение в качестве автора, оправдывая это философскими соображениями о «природе сетевого авторства». В отличие от жертв Вулиса, он не стал писать жалобы, а принял свою судьбу почти безропотно. В результате текстовый генератор победил человека: Дацюк практически исчез из сети, перестал писать на сетевые темы и переквалифицировался в политического аналитика.

Диалогические формы: форумы и гостевые

Возможно, впрочем, что дело было не только в роботе. Сама русская Сеть стремительно изменялась. Разрастание интернета вскоре сделало его необозримым, а совершенствование поисковых машин обесценило ручную работу по описанию и оценке сайтов. К концу 1997 года жанр веб-обзоров стал увядать, в 1998 увял вовсе, а весной 1999 прекратился и «Вечерний интернет» (последующие нерегулярные выпуски — не в счет). Русский интернет вступил в новый фазис развития. Рассмотрим его основные характеристики.

Во-первых, произошел сдвиг доминанты от монологических форм к диалогическим: на первый план вышли интерактивные формы вебовского общения: форумы и гостевые книги. Это, с одной стороны, стимулировало развитие публичных дискуссий и развитие новых форм сетевой словесности, с другой — вызвало к жизни проблему соотношения статических и динамических форм электронных публикаций [Горный 1999].

Гостевые книги наводнили анонимы и виртуалы. Иногда это порождало интересные формы коллективного творчества, но чаще невидимость и неиндетифицирумость авторов благоприятствовала психологической регрессии: свобода от ограничений «реального мира» вырождалась в свободу говорить гадости. Юзнетовские fl ame wars реинкарнировали в новой, но родственной среде вебовских форумов.

Второй особенностью пост-веб-обозревательского периода было повышение уровня рефлексии и саморефлексии. В центре внимания, помимо вопросов виртуализации, оказались проблемы онтологической природы «я», механизмов самоидентификации, конструирования «я» и «других». Или, если прибегнуть к таксономии автобиографических форм [Spengemann 1980], произошел сдвиг от самовыражения и самосозидания к самоисследованию.

Часть I

Часть III

Дата публикации:
Категория: Отрывки
Теги: Евгений ГорныйИздательство «НЛО»
Подборки:
0
0
13222
Закрытый клуб «Прочтения»
Комментарии доступны только авторизованным пользователям,
войдите или зарегистрируйтесь