Татьяна Леванова. Сквозняки. Повелитель иллюзий

• М.: Эксмо, 2006
• Переплет, 416 с.
• ISBN 5-699-15455-8
• 12 000 экз.

В плену иллюзий

Именно в плену иллюзий находится Т. Леванова, решившая, что писать для детей легко и это может каждый. Кто-то коварно обманул эту бедную даму: не нужно читать все три тома ее серии о «Сквозняках», чтобы убедиться — это образцово плохая книга (вполне, кстати, соответствующая безвкусной, аляповатой обложке: по Сеньке и шапка).

Автор предлагает нам фантастически-приключенческий винегрет из похождений девочки Маши, разумеется, Не Такой, Как Все, наделенной магическими способностями спасать миры (как же иначе, зачем мелочиться) и выполняющей миссии тайного ордена Сквозняков — путешественников по мирам.

Скажу сразу: в книге нет ни одного оригинального хода, а большая их часть просто краденая, причем Леванова, не чинясь, обобрала «Алису» Кира Булычева и Вл. Крапивина (прежде всего, его великую книгу «Гуси-гуси, га-га-га!»). В очередном параллельном мире Маша попадает прямиком в детскую психушку с карательной медициной не хуже, чем у Кена Кизи, затем выясняется, что мир нуждается в спасении, и начинается мешанина «приключений», отдающих одновременно слащавостью и паранойей: тут вам и хорошие мутанты — люди, скрестившие себя с растениями, и плохие оборотни — хищные растения, прикидывающиеся людьми, и мифический Лабиринт Иллюзий, подключившись к которому дети предаются мечтам и становятся «задумчивыми» (термин автора) — чем-то Левановой досадил Интернет. Конечно, Маша находит загадочного Повелителя Иллюзий, спасает мир и получает благодарность от его обитателей. По пути читателя ждет масса логических нестыковок, не оправдываемых «фантастической» реальностью.

Самое неприятное — впечатление этической гнильцы от книги в целом: все герои, и плохие, и хорошие, всего добиваются обманом, на взрослых положиться нельзя (как в «Поттере»). Даже в деталях есть пакостность (снотворное «мамины ладошки»). Да, конечно, паранойю эксплуатируют многие современные авторы (С. Лукьяненко или М. и С. Дяченко), но они пишут для взрослых, уже сделавших свой выбор, что́ читать, а не для уязвимых детей, податливых на рекламу. Нет, тема карательной медицины или взрослой жестокости не запретна в детской литературе, просто не каждому по зубам. Д. У. Джонс, не щадя читателя, написала «Ведьмину неделю» про интернат для детей сожженных колдунов, эпоху репрессий в Англии 1980-х годов, но написала с чувством меры и не для развлечения.

Леванова лишена представлений об этике, но и с эстетикой у нее тоже беда. Только слепоглухой мог набухать в книжку дешевые красивости а-ля эпигоны символизма (имена Лаванда и Кармин, отряды милиционеров — Обсидианов и Лазуритов, Лес Лиловых Шепотов), имена-опечатки (Гешандий, Мотувей, Аликсавей Борислович), имена-недоразумения (Мариванна — Марь-Ивановна или Марианна?) и бредовые имена (Болт Тесный, Карантина — все всерьез, без улыбки). О стиле говорить бессмысленно: взрослые у Левановой в лучшем случае говорят безграмотными кальками (загадка — как кальки с английского попадают в русский текст?) или суконными фразами: «Теперь я знаю, что спасать мир могут не только бойцы, а вообще все люди, каждый, кто верит в себя и не отступает перед трудностями» или «Надо верить в себя. Не бывает обыкновенных людей. А пока ты открываешь в себе свои таланты, не забывай делать уроки». Подростки изъясняются примитивно, как в телесериале «ОБЖ»: «Какой симпатяга, и надо же — ни одного прыщика»; «Ты мне очень нравишься, сходим завтра в кафешку?»

Словом, весь немалый тираж стоило бы раздать начинающим редакторам — для тренировки. Но, увы, профессия эта уже никому, похоже, не нужна, а потому в литературе, особенно детской, наступила эпоха вороватых выскочек и невежд.